хрена это было? – без обиняков поинтересовался он.
– Сэр, можно считать это проверкой уровня боевой подготовки, я полагаю.
– Уровня боевой подготовки…
Офицер задумался.
– Ты и в самом деле русский?
– Да.
– А как попал сюда? Аэропорт не принимает.
– Попутной птичкой. На шесть человек.
– Частный рейс?
– Да. Летели американцы, но было одно свободное место.
При слове «американцы» офицер сил ООН разразился ругательствами.
– Сэр… у меня не было другой возможности попасть к месту службы… – сказал Николай, когда словесный поток француза чуть иссяк.
– Да претензии не к тебе. Эти enculés[10] лезут сюда, как будто им медом тут намазано. Они творят, что хотят и почему то считают, что они вне закона, и мы должны просто покрывать все их дерьмо. А когда ситуация обострится настолько, что они уже не могут справляться с ней – они зовут нас. И мы вынуждены разгребать всё это – когда отношения с местными напряжены до предела. Вот такой вот maison d’abattage[11] получается…
Чайник закипел, и офицер достал две чашки.
– Кофе, не возражаешь?
– Благодарю.
– Мое имя Жан-Поль Трюдо, подполковник Жан-Поль Трюдо. Комендант сектора. Ты здесь как военный наблюдатель или как специалист?
– Миссия безопасности.
– Ах, да… Россия же не участвует…
Если до этих слов Николай относился к собеседнику почти нормально, то теперь его отношение изменилось в корне. Россия не участвует? Ошибаетесь, господа, Россия ещё как участвует. Так поучаствует, как вам и не снилось. Или думаете – вы одни остались и всё можно, в том числе Украину бомбить? Срань натовская. Нет, господа, нет…
– Сэр, я готов выполнять то, что нужно для общего дела.
– То, что нужно? Это хорошо…
Кофе был вкусным.
– Где планируешь служить?
– Люди посоветовали проситься в Сирт.
– Сирт. А ты знаешь, что там делается?
– Смотрю новости. Сэр, у меня есть боевой опыт. Ирак и Чечня.
– Да уж понял…
Подполковник достал телефон, переговорил с кем-то по-французски. Николай этот язык почти не знал.
– Допивай и пошли.
Генерал французской армии Марсель Пелье был настоящим командиром и офицером, под которым можно служить – он и от начальства или военной прокуратуры прикроет, а если провинился – такого пенделя даст, что век помнить будешь. Лет пятьдесят, солидный, загорелое лицо с кожей, избитой песком, как мелкой шкуркой. Короткие, седые усы, не принятые в НАТО – там было принято бриться, как и в русской армии. Одет в обычный камуфляж, без знаков различия, только французский шеврон на рукаве.
– Имя?
– Николай Орлов, месье генерал!
Подполковник уже объяснил, как следует обращаться к французскому
педерасты (фр.).
Публичный дом для небогатых. Наиболее подходящий перевод – солдатский бордель.
