сделать ни шагу вперед. Дорогие читатели, вы можете знать, а можете и не знать, что когда парнокопытное животное начинает подниматься по крутому склону, в отличие от непаркопытного, оно поднимает голову вверх, а не опускает ее, и поэтому мне сразу пришло в голову, что цель этого ярма – не дать скоту подняться по склону горы и заблудиться.
Но зачем им карабкаться по горным склонам? Просто потому, что там росла какая-нибудь трава, которая была для них деликатесом. И зная, на какой риск пойдут животные и какую усталость они перенесут, чтобы добраться до любимого пастбища, мне сразу пришло в голову, что если бы я дал им возможность добраться до этой своей любимой пищи, они были бы очень рады подвезти меня по дороге. Сказано – сделано. Я тотчас же вернулся назад, к месту где паслись животные; и мне не потребовалось много времени, чтобы освободить их от удерживающих приспособлений. Больше ничего не мешало им подниматься на холм.
Они были очень рады своему внезапному освобождению от ненавистного ярма, которое позволяло им лишь издалека видеть их желанные пастбища. Я снова двинулся в гору, неторопливо следуя за своими новыми друзьями.
Добравшись до того места, где крестьяне побросали снаряжение на землю, я взвалил его на спину самого спокойного животного из всех и вскоре снова отправился в путь.
Глава V
Как правило, люди с чрезмерно большими головами от природы физически не сильно развиты, но это был не мой случай. У меня были очень крепкие ноги, и я без труда поспевал за своими новыми четвероногими друзьями. Они, к моей радости, совсем скоро убедили меня, что уже бывали здесь раньше. Они ни на мгновение не останавливались ни на одной развилке и все время продолжали двигаться вперед, часто проходя по таким участкам, где не было никакой видимой тропы, но вскоре мы с неизменной точностью снова наталкивались на неё. Лишь однажды они остановились, чтобы утолить жажду в горном ручье, и мы с Балджером последовали их примеру.
Было совершенно понятно, что они следуют к конкретному пастбищу и не хотят довольствоваться никакими другими; поэтому я позволил им идти своим путем, который следовал все выше, выше и выше. Я чувствовал, что мне необходимо следовать за ними.
Вскоре характер горного склона совсем изменился. Ущелья становились всё уже, и временами нависающие скалы почти полностью закрывали нам солнечный свет. Мы вступали в область особой первозданности и фантастического величия.
Я часто читал о том, что путешественники называли «каменоломнями демонов» на Северном Урале, но до сих пор не имел ни малейшего представления, что означает это выражение.
Нарисуйте себе мысленно обычный вид разрухи и опустошения
