затем возросло до семидесяти. В лазарет превратится и Зимний дворец в Петербурге. Императрица Александра Федоровна не была предательницей. Но темы измены императрицы, правительства и засилья распутинщины не просто доминировали, они стали едва ли не единственными обсуждаемыми в столицах и, достигая чудовищных размеров, стали важнейшим инструментом разрушения династии.
Для правых монархистов, включая членов царской семьи, все зло мироздания воплотилось в именах императрицы и «сибирского варнака». В ночь с 16 на 17 декабря князь Феликс Феликсович Юсупов, великий князь Дмитрий и черносотенец Владимир Митрофанович Пуришкевич исполнили приговор знати Распутину. Но это не остановило слухи по поводу «темных сил».
Вокруг трона вовсю плелись заговоры, имевшие целью «спасение монархии от монарха». Генералу Александру Сергеевичу Лукомскому было известно, что «группой общественных деятелей предполагается в марте-апреле 1917 г. дворцовый переворот. Было якобы два предложения. Одни считали достаточным добиться удаления из России Императрицы Александры Федоровны и настоять перед Государем на установлении широкой конституции: другие считали необходимым добиться отречения от престола Государя в пользу Наследника с назначением регентом Великого князя Михаила Александровича». Керенский, которого как-то упрекнули в том, что он был одним из руководителей революционного движения и этим сыграл в руку немцев, будто бы ответил: «Революцию сделали не мы, а генералы. Мы же только постарались ее направить в должное русло»[18].
В центре одного из заговоров, готовивших отречение Николая в пользу наследника Алексея при регентстве брата царя Михаила, был Гучков, опиравшийся на близкие ему армейские круги. Гучков пожалуется генералу Петру Александровичу Половцову: «Революция, к сожалению, произошла на две недели слишком рано. Существовал заговор. Предполагалось уговорить Царя поочередно приводить гвардейские кавалерийские полки в столицу на отдых и для поддержания порядка, а затем выманить Царя из Ставки и при помощи кавалергардов, совершить дворцовый переворот, добившись отречения в пользу цесаревича и регентства. Все это должно было произойти в середине марта»[19]. Но, пожалуй, Гучков преуменьшил свои личные заслуги, как и все другие, кто был причастен к Февралю.
Предложенный именно этой группой план свержения Николая II – задержание императорского поезда на дальней станции и принуждение к отречению под воздействием авторитета армии или угрозы силой – технически и будет претворен в жизнь. Гучков вел активную переписку с руководителем штаба Ставки генералом Михаилом Васильевичем Алексеевым, который представит царю самый убедительный аргумент в пользу отречения – позицию армейской верхушки. Чего заговорщики не учитывали, так это своей неспособности контролировать раскрепощенный народ на улице, куда его звали.
О заговорах и нарастании революционных тенденций было известно
Лукомский А. С. Очерки из моей жизни. С. 337, 336.
Половцов П. А. Дни затмения. Записки Главнокомандующего Петроградского военного округа генерала Половцова в 1917 году. М., 2016. С. 53–54.
