эпизод снова и снова. Тогда Оля отделалась довольно легко: несмотря на сотрясение мозга, она не чувствовала боль в голове уже на второй день. На третий день поутихла боль и во всём теле. Горьким напоминанием о том, что случилось в камере, служили лишь синяки и ссадины – Оля старательно закрывала их халатом и длинными штанами. Рана на лбу заживала около двух недель, и это время девушка, по предписаниям врача, оставалась дома.
Каждый день она усердно готовилась к экзаменам, твёрдо намереваясь поступить в самый лучший университет. И хотя ей было невообразимо тяжело запоминать новую информацию и решать однотипные тесты, она заставляла себя делать это каждую свободную минуту. Когда она ничего не делала, она думала о нём – а этого нельзя было допускать. Она должна была разлюбить его во что бы то ни стало. Навсегда стереть мерзавца из своей памяти.
Заседание суда состоялось через три недели после заключения Дмитрия Свиридова под стражу. Оля не присутствовала в зале во время вынесения приговора, и ей еле удалось отговорить от этого мать. Чуть позже девушка узнала, что Дима был приговорён к трём годам строгого режима в колонии для несовершеннолетних. Когда Оля узнала об этом, ей, к своему собственному стыду, стало чуточку легче.
С одной стороны, теперь она чувствовала себя в безопасности. К тому моменту, когда его выпустят, она будет за тысячи километров от него. Но с другой стороны, Оля помнила, что это она посадила его. Это из-за неё он оказался за решёткой. И так просто он этого ей не забудет.
Девушка в очередной раз бессмысленно бродила по комнате, пытаясь сконцентрироваться на подготовке к экзаменам. От нехороших мыслей её отвлёк телефонный звонок. Звонила Аня.
– Привет, – прощебетала подруга. – Как насчет того, чтобы прогуляться по городу? Погода отличная, погляди.
Оля подошла к окну, открыла запылившуюся занавеску и сощурилась. В глаза ударил солнечный свет. Нагретый солнцем подоконник был тёплый, термометр показывал двадцать два градуса. Неудивительно, ведь на дворе было четвертое мая.
– А давай.
Девушки договорились встретиться у площади. Оля была рада, что за столь долгое время хоть кто-то позвал её гулять. Кроме школы Оля перестала где-либо появляться. Она сидела дома, усиленно занимаясь зубрёжкой, – на носу были экзамены.
Что касается Натальи, Миронова-старшая была невероятно рада, когда узнала о Димином сроке. Женщина не смогла удержаться, чтобы не выпить по этому поводу пару бокалов красного вина. «Мерзавец получил по заслугам», – то и дело восклицала она. Оля избегала разговоров на эту тему, ссылаясь на то, что изо всех сил пытается забыть Диму. Мать всегда понимающе кивала головой и прекращала эти разговоры. Однако позже Оля всё равно слышала мамины ликующие реплики: «Моя дочь больше не пострадает от этого подонка».
Наступило то самое утро – утро, которое должно было поделить жизнь Ольги Мироновой на «до» и «после». Оля проснулась от настойчивого звона будильника и вскочила с кровати.
