сидели компанией – я и ещё четыре женщины – и вели ничем не примечательный разговор, шутили, смеялись. Потом в разговоре возникла пауза, кто-то вышел по делам, вошёл, обстановка переменилась, и тут одна женщина спрашивает: «А ведь деньги и любовь несовместимы. Там, где деньги, нет любви. Почему?»
Вы замечали, что есть пустые вопросы, а есть вопросы, которые тянут за собой очень глубокое обсуждение и, в конце концов, открытие истины? Если да, то чем отличаются первые от вторых? Я вам подскажу: состоянием пространства. Когда задаются вопросы, за которыми открывается истина, пространство как будто приобретает ещё одно измерение. Оно становится глуше и глубже, и вопрос в нём отзывается, как бы это правильнее выразить, басами. Кстати, не зря в старину то, что мы сейчас называем красотой, называлось басой (красота – баса).
Заметка
Баса – это глубина. Красивый человек – это глубокий человек. Когда ум разделился и люди стали жить в уме-эго, внимание перешло с внутреннего на внешнее. Сейчас люди больше обращают внимание на внешнюю оболочку. Поэтому слово «баса» вышло из обращения. Пора снова возвращать его в язык, ведь красота глубины возвращается.
Когда был задан вопрос о деньгах, я услышал, как пространство отозвалось басой. Я знал многое о деньгах, но я всё равно не видел их сути. Деньги оставались для меня загадкой, хотя я всегда чувствовал, что истина где-то рядом.
Вопрос был задан, и я повёл разговор. Тема была серьёзной, требующей напряжения ума, поэтому женщины – ветреные существа – время от времени отвлекались, несмотря на то что деньги – это единственная вещь на свете, которая волнует их больше всего. Мне нужно было опереться на них, чтобы найти истину, поэтому я призвал их к порядку и даже в шутку пригрозил, что сейчас решается вопрос, от которого зависит будущее человечества: вернётся ли Любовь в мир или они вконец превратятся в силиконовые создания, у которых на уме одни только деньги.
Я даже не подозревал, как я был прав, иначе подумал бы, продолжать разговор или нет. Впрочем, я и здесь шучу: от истины, которая готова выйти наружу, нельзя отворачиваться, иначе то, что займёт её место, возьмёт беглеца, исковеркает его душу и в конце концов убьёт. Истине нужно сдаваться.
Женщины кидали мысль за мыслью. Какие-то я отсеивал, какие-то направлял в нужную мне сторону (по чутью), мы миллиметр за миллиметром приближались к истине, но она всё ещё не открывала себя, хотя всё уже было на поверхности, рядом – так я чувствовал. В конце концов мы устали, кто-то удалился покурить, я пошёл в туалет, и вот в этот самый важный момент всё открылось. Я же соприкоснулся с природой, не так ли? Вот всё и открылось.
А ключ дала одна женщина-экономист, кандидат денежных наук, которая сказала следующее: «Маркс утверждал, что каждый раз человек считал деньгами либо то, что он научился делать, либо то, что он научился добывать из природы: ракушки, шкурки пушных зверей, металл, который он потом нарубил и назвал рублями». «Что человек открыл или создал в Средние века?» – тут же задал я вопрос всем
