канцелярские ножницы.
Сашок осмотрелся еще раз. Все коллеги вроде бы заняты были своим делом. «Ну же, решайся, хватай их скорее, пока никто не смотрит!» – подбадривал себя Сашок, но еще несколько секунд колебался, и когда наконец ухватился нерешительно за ножницы, азербайджанец Вугар как раз оторвался от своего монитора и повернулся к Сашку, намереваясь что-то сказать. Вслед за ним как по команде уставились на него и чех Володимир, и русский кореец Ли. И даже обычно не слишком любопытная болгарка Цвета. Сашок так и застыл – в неестественной позе, с вытянутой правой рукой и с дурацкой улыбкой на лице.
Вот так всю жизнь ему не везет. В школе пару раз пытался списывать – так оба раза попался. В институте уже и не пробовал, а только с завистью поглядывал на товарищей и товарок, весело и энергично, без всяких комплексов и проблем применявших этот эффективный способ повышения успеваемости. Деньги тоже – терял много раз, а вот находить – никогда. Нет, неправда, один раз, в Союзе еще, в Москве на Сретенке нашел десятку на тротуаре, так что вы думаете, его сразу догнал какой-то забулдыга и, больно схватив за плечо, заорал: «Это моя, это я уронил». Не дав Сашку опомниться, мужик выхватил купюру у него из рук и деловито направился в сторону винного. Чем-то, кстати, тот дяденька неуловимо был похож на сегодняшнего клоуна в валенках – не родственники ли? Воспоминание подтолкнуло Сашка к действию. Как там Гаврилов учил, что надо делать, когда попался? «Ходи с шестерки, как с туза!» Легко сказать…
Сашок состроил коллегам страшную рожу, схватил ножницы и, чуть не свалив по дороге стул, направился в туалет. Но для того, чтобы туда попасть, надо было пройти мимо будки мистера Сингха, и тот, разумеется, закончил ровно в тот момент свой телефонный разговор и уставился на Сашка во все глаза. Сашок улыбнулся ему и пошел дальше – с ножницами и портфелем. Как будто так и надо.
Ну и черт с ним, думал Сашок, победителей не судят, если я сейчас быстро открою замок, найду распечатку, потом поднажму, быстренько перенесу всю правку, сдам статью, то все будет полный олл райт, а хождение в уборную с портфелем и ножницами скоро забудется, как мелкое чудачество. С другой стороны, если статьи не будет…
Нет, невезенье невезеньем, но это уже чересчур. Сашок даже не упомнит, было ли на его памяти такое, чтобы сразу обе кабинки в туалете были заняты. Но вот, пожалуйста, он дергает, дергает за ручки, а двери не поддаются. Может, поднажать? Конфуза не хотелось бы. Сорвешь еще, чего доброго, задвижку, и… Впрочем, странно, из кабинок не доносится ни звука, испугались, что ли, затаились?
И в этот момент в туалет вошел русский кореец Ли. Оглядев Сашка (ножницы по-прежнему в одной руке, портфель в другой), он направился к писсуару. Обе кабинки, кстати, закрыты на ремонт, меланхолично заметил он, не оборачиваясь.
– Но что же мне делать? – спросил Сашок, и его голос прозвучал, видимо, так трагично, что Ли не выдержал, обернулся. И сказал сочувственно:
– Ты
