дойдут, – с сожалением говорит стоящий впереди меня бородач. – Хана подаркам.
– Дойдут, – потирая рукавицей замерзшее ухо, возражает его сосед. – Это наш минер, его хрен свалишь.
В следующую минуту окошко открывается, оттуда веет свежеиспеченным хлебом, и первые счастливцы живо рысят к своим домам, бережно унося желанную добычу.
Спустя минут двадцать, я тоже затариваюсь двумя теплыми «кирпичами», чуть отщипываю у одного, и, бросив душистый кусочек в рот, топаю в обратном направлении.
Когда взбираюсь на верхнюю площадку трапа, над поселком вверх взлетает каскад сигнальных ракет и где-то орут «ура!»
– Неужели опоздал?!
Я останавливаюсь, поддергиваю рукав и гляжу на фосфорицирующие стрелки.
До Нового Года еще целых пять минут.
Мадонна
– Королев! – рявкает командный голос со стороны офицерского коридора, я с сожалением шлепаю зажатые в руках костяшки домино на стол и, под недовольное брюзжание партнеров, спешу на голос.
– Значит так, – критически оглядывает меня стоящий у открытой двери офицерской каюты мой «бычок» капитан-лейтенант Пыльников. – Давай быстро переоблачайся в форму «три»*, сопроводишь меня в поселок.
– Есть, радостно вякаю я, и шаркаю тапками в сторону баталерки.
Сегодня воскресенье, на дворе весна и в казарме скучно.
В баталерке, склонившись над стрекочущей машинкой, штурманский электрик и наш внештатный портной Иван Лука, сооружает очередные морские клеша.
Здесь же, напротив, устроившись на банке*, на него трепетно взирает очередной клиент, а на широком подоконнике, привалившись к косяку, радиометрист Серега Кокуйский, лениво перебирает струны пестрящей наклейками гитары.
– Ты куда это намыливаешься? – интересуется Серега, видя, как сдернув с высокого стеллажа тремпель, я начинаю переодеваться.
– В поселок, – натягиваю через голову тесную форменку. – «Бычок» приказал.
– Считай повезло, – отрывается от своей машинки Лука и звонко щелкает пальцами.
Клиент – химик Витька Полдушев, быстро извлекает из кармана робы сигарету, уважительно передает ее мастеру и подобострастно чиркает спичкой.
– М-м-м, – окутавшись дымом, довольно мычит Лука, и таинство продолжается.
Через пять минут, защелкнув на шинели ремень и шаркнув напоследок бархаткой по ботинкам, я подхожу к двери офицерской каюты и стучу пальцем в дверь.
– Ну что, готов? – блестя золотом погон на парадной тужурке, возникает в проеме Сергей Ильич. – На вот, держи. И сует мне в руки объемистую коробку.
Судя по весу и звяку, в ней что-то тяжелое и хрупкое.
Потом он исчезает и вскоре появляется в шинели и мичманке с «крабом», – пошли.
Скрипя ботинками по навощенному до блеска паркету, мы идем по офицерскому коридору, затем по широкому проходу матросского кубрика, уставленного по сторонам двух
