каркает он. – Хорошо служишь!
А трап гремит, не переставая.
В кубрике, как черти из коробки, возникают очередные бачковые, харч распределяется по столам, делится, и все дружно мелькают ложками.
Когда миски с борщом опорожняются, старшие загружают их обильно сдобренными тушенкой макаронами, и темп несколько снижается.
– Жить, как говорится, хорошо! – отправляя в рот очередную ложку, – изрекает киношную истину один из ракетчиков.
– А хорошо жить, еще лучше! – всасывает в себя длинную макаронину химик.
Потом все выпивают по кружке компота из сухофруктов и смачно чавкают грушами с черносливом.
– Ну, теперь, можно и соснуть, – первыми отваливаю от столов «годки»* и, сбросив тапки, укладываются в подвесные койки.
– По тревоге не кантовать, при пожаре выносить первыми, – сонно бормочет один и разражается богатырским храпом.
Из оставшихся, часть направляется к трапу, предаться наверху пагубной страсти табакокурения, другие раскатывают пробковые матрацы и, зевая, укладываются на рундуки, а бачковые, стараясь не шуметь, убирают со столов.
Затем они тоже поднимаются наверх, остатки выбрасываются за борт на радость бакланам, и под их радостные крики направляются в нос судна.
Там, в просторном умывальнике, расцвеченном бьющим в отдраенные иллюминаторы солнцем, холодной водой с мылом, уже драят посуду несколько бачковых из других экипажей.
Прибывшие брякают свою в длинный, идущий по борту глубокий желоб из нержавейки, отворачивают вентили медных кранов и тоже активно включаются в процесс.
Когда алюминий промыт до скрипа, все складывается в емкости, парни перекуривают и возвращаются в полумрак кубрика.
Там храп, сонное бормотание и шипение пара в трубопроводах.
Упрятав столовые атрибуты в кухонный шкаф, Женька разворачивает на своем рундуке постель, укладывается на нее, и довольно улыбается.
До конца дня всего ничего, и после ужина он передаст свои полномочия другому.
Патруль
– Первая шеренга два шага вперед! – командует стоящий перед строем помощник коменданта.
– Бах, бах, – весело отзываются матросские каблуки, и мы едим глазами начальство.
– Т-экс, – довольно изрекает оно и неспешно скрипит рантами меж шеренгами.
На дворе июнь, кругом все цветет, в небе кувыркаются голуби.
– Два шага назад! – завершив осмотр, рявкает майор и, обернувшись, кивает стоящему рядом дежурному по части.
Тот делает значительное лицо, кашляет в кулак и открывает перед собой папку.
– Слушай выписку из Устава караульной и гарнизонной службы! – пучит глаза в нашу сторону.
– Патрульный обязан!
Далее следует перечисление всего того, что нам следует делать, а чего нет, и инструктаж завершается начальственным ором,– ясно?!
– Так точно! –
