Очень плохо. Не разумею, в чем тут бизнес, но Оллариу у нас нынче не получается. Мозгую, придется тренироваться.
Заключенные недовольно зароптали. Игра игрой, но, случись у надзирателя плохое настроение – мало ли, что бывает, деньги в брик-брок проиграл или с женой поцапался, – и Оллариу-пати могла продолжаться до рассвета. А рассвет наступит нескоро.
– Так, – джанит хлопнул дубинкой по раскрытой ладони. – У меня два варианта. Или мы все вместе робим Оллариу до утра, или находим того, хто нам мешает. Мне лично все равно – у меня дежурство до девяти, – пластиковая дубинка еще раз ударила по раскрытой ладони. – Ну?
Сид обеими руками вцепился в решетку, так, будто прутья собирался вырвать.
– Это он! – пронзительно, во всю глотку заорал парень. – Он! Я слухал – он не робил Оллариу вместе со всеми!
Удивленно и несколько недовольно джанит посмотрел на парня. Он рассчитывал, что игра протянется дольше. Кроме того, непонятно было, с чего это вдруг Порочный Сид решил заделаться стукачом? Прежде за ним такого не водилось.
– Хто? – спросил надзиратель.
– Он! – Сид уверенно ткнул пальцем в Вениамина. – Он молчал, когда все делали Оллариу! Только рот для блезиру разевал!
Джанит усмехнулся – не иначе, как сосед по камере уже успел достать парня. Что ж, правила есть правила, – на кого укажут, тому и развлекать всю компанию.
– Ага, – надзиратель посмотрел на Вениамина так, будто видел впервые. – И пуркуа же ты, генацвали, не желаешь вместе со всеми Оллариу робить?
– Разумеете ли, – Вениамин улыбнулся и подошел к двери камеры, будто даже не догадывался, зачем направляется в его сторону поигрывающий дубинкой надзиратель. – Сам я не местный – только сегодня прифлаел на Веритас. И сразу же, по глупому недоразумению, оказался в тюрьме, – Вениамин развел руками, дабы показать, насколько не соответствует ему роль заключенного. – Увы, никто не потрудился объяснить мне, шо значит робить Оллариу. И я буду весьма признателен вам, ежели вы возьмете на себя сей труд.
Глаза джанита сверкнули, как будто в них отразились огоньки праздничной иллюминации.
– Найн проблем, генацвали, это ж моя работа!
Будучи абсолютно уверен в собственной безопасности, джанит подошел к решетке и ударил по ней дубинкой, – прежде чем открыть дверь, нужно было заставить заключенного отойти в глубь камеры. Сначала – по клетке, а затем уж – и по ребрам нерадивого оллариушника.
Но, вместо того, чтобы отшатнуться назад, Вениамин толкнул решетчатую дверь камеры, которая на удивление легко откатилась в сторону. Заглушая пронзительный вой сирены, радостно возопили заключенные, увидевшие, что произошло. Арестант и надзиратель смотрели друг на друга, и теперь между ними не было никакой преграды. Ситуация была нештатной, и джанит оказался к ней не готов. Не сказать чтобы вся жизнь пронеслась в этот миг у него перед глазами, но подумать о том, что ему не хватает всего нескольких секунд, чтобы верно оценить обстановку, джанит успел. Прежде чем надзиратель опомнился и что-то предпринял, Вениамин схватил его за руку
