и тут же шли короткие фразы – этакий гибрид словаря и разговорника. Удобно, хотя почерк мог быть и получше.
Странное дело: прочитанные слова вбивались в память накрепко, словно ершеные гвозди – сами собой ни за что не выпадут. Ушло куда-то тягостное недоумение по поводу существования разных языков – зачем они нужны, если и одного достаточно? Как ни неприятен был Патрик, Макс решил, что вряд ли ему стали бы нарочно морочить голову таким способом. Значит, надо читать.
За час он пробежал глазами три четверти тетради. Все это время Патрик явно маялся и очень внимательно следил за окрестностями. Один раз привстал, вроде бы высмотрев что-то, затем молча сел. Оружие он держал наготове.
Видимо, зря: вокруг не было никого. Пролетела какая-то птица, по стволу дерева пробежал мелкий зверек – и только. Да еще ящерица влезла погреться на плоский валун.
– Пора, – сказал Патрик. – Надо двигать отсюда.
– Еще десять минут, – не попросил – потребовал Макс, глядя на облепленное мухами тело Теодора.
– Ты что, дурной? Я же тебе говорил!..
Макс замолчал и уткнулся в тетрадку. Патрик покрутился на месте, как собака, не знающая, куда ей пуститься вприпрыжку, поскрежетал зубами и сдался.
– Ладно, десять минут. Но ни минутой больше.
– А если я не пойду – поведешь меня силой? – осведомился Макс, вовсе не из дружеских чувств окончательно решивший перейти с Патриком на «ты».
– Понадобится – заставлю идти! Для тебя же стараюсь, дурак!
«Дурака» Макс пропустил мимо ушей. Как можно оскорбляться словами, когда оскорбительна сама ситуация?
И страшна. Окончательная смерть – это вообще как понимать?
Так и понимай, что окончательная. Был человек – и нет его. И больше никогда не будет.
За десять минут ничего не случилось. Только мух налетело еще больше. А на одиннадцатой минуте Патрик объявил:
– Встали. Пошли.
До сегодняшнего дня правое крыло коттеджа оставалось для Сергея тайной за семью печатями. Оно имело отдельный вход, оттуда иногда появлялись какие-то люди, но кто они? Теперь Родион Романович сам пригласил Сергея в правое крыло.
С вещами.
Тяжелая дверь. Вспыхнувший над дверью тревожный огонек. Ровный, явно синтезированный баритон доброжелательно посоветовал ввести код или быстро убираться вон. Родион Романович небрежно потыкал пальцем в сенсоры на пульте.
– Автоматика опознала вас как незнакомого человека, – пояснил он. – Она хорошо работает, лучше всяких папиллярных идентификаторов. Обратите внимание, какая мягкая реакция! Это потому что я вас сопровождаю. Будь вы один, последовал бы немедленный вызов охраны и, может быть, кое-что еще.
– Что именно?
– Откуда мне знать? Это от вас зависит.
Сергей хмыкнул.
– Штурмовать это здание никто пока не пробовал?
– Пока никто. Но штурмующих ожидает масса сюрпризов. И какой смысл штурмовать
