издалека ничего, а поближе глянешь – жуть, типа.
Минут через двадцать миновали тонувший во мраке щит, сообщавший любопытствующим водителям, что Киевская область осталась позади, а пошла – Кировоградская. Поток автомашин сразу иссяк.
– Т-теперь гаишников по-поменьше будет, – высказал предположение Армеец.
– Постучи, типа, по дереву.
– Мы когда пацанами были, – начал Андрей, открывая первую серию баек в пути, – в Дубечках еще – поздним вечером на трассу выбирались.
– Зачем, типа?
– Поперек дороги от дерева к дереву натягивали капроновую нитку. Белую. В свете фар – чистый трос получается. Или вообще, не поймешь что…
– Ху-хулиганство, – отозвался Армеец. – Злостное, я бы сказал.
– Водители, завидев эту штуку, такое вытворяли… – заулыбался Андрей.
– Я бы у-убил, – убежденно повторил Армеец. – У-убил и в поле закопал.
– Вот один мужик, дальнобойщик, тоже так решил. Видать, где-то уже наступал на такие грабли. Выскочил из своего «Лиаза»,[2] ухватился за монтировку и давай за нами по всему полю гоняться…
– До-догнал?
– Не догнал.
– Жаль, типа.
Бандура хмыкнул:
– Ничего себе, жаль. Я так бежал, думал, сердце не выдержит.
Во многих селах что-то жгли. Дым стелился над трассой. В свете собственных и встречных фар выходил такой театр теней, что и нарочно не придумаешь. Бандура и Армеец пялились вперед вместе с Атасовым, так что пространство перед капотом «Мерседеса» сканировалось сразу в шесть глаз. Один Гримо плевал на все эти сложности. Свернулся калачиком на переднем сидении и дрых без задних ног, демонстрируя абсолютное доверие к хозяину и полное презрение к опасностям.
– Видимость ноль, типа, – спокойно сказал Атасов.
– Как-то так египетские жрецы и ду-дурили людям головы. В храмах. Там благовония разные к-курились. Дым к сводам поднимался. Вот они с-с помощью диапроектора и п-проецировали на него, ка-как на э-экран, с-статуэтки разных богов.
– Представляю эффект, – протянул Бандура.
– П-о-по-трясающий. У з-зрителей – полные штаны были.
– «Летучий голландец»,[3] типа, по тому же принципу?..
– Ну да, – продолжал с вдохновением Армеец. – П-при определенных по-погодных условиях изображение может быть ретранслировано на многие с-сотни ки-километров.
Атасов кивнул:
– В детстве я такие штуки обожал. Бермудский треугольник, типа. Море дьявола, SOS с «Титаника», который радисты до сих пор принимают. Колонисты американские, что по небу маршировали.
– Как это? – удивился Андрей.
– Ну, вроде бы, во время войны с индейцами, в прошлом веке еще, отряд американских солдат из форта вышел. А через пару дней в форте увидели, как солдаты маршируют по небу. Вверх ногами, между прочим.
Имеется в виду уважаемый дальнобойщиками Союза седельный тягач «Шкода», собиравшийся в ЧССР на Либерецком автозаводе. Это предприятие входило в состав государственного концерна «Шкода», знакомого жителям СССР по трамваям и троллейбусам, в первую очередь. Интересно, что чешский Лиаз вырос из велосипедной мастерской, которую в 1894 открыл торговец книгами Вацлав Клемент после того, как ему всучили бракованный велосипед
«Летучий Голландец» – легендарный парусник-призрак. По одной из легенд, это корабль голландского капитана Ван дер Декена (или, по другим версиям, Ван Страатен), который, будучи страшным сквернословом, попал в страшный шторм на пути из Индии и поклялся, что никто не сойдет на берег, пока корабль не обогнет мыс Бурь. Ну, и его схватили за язык. С тех пор он стал вечным скитальцем, а встреча с «Летучим Голландцем», согласно представлениям, бытовавшим у европейских моряков, предвещает кораблекрушение и прочие крупные неприятности
