топала за ней.
– Я вчера только приехала, – на ходу говорила женщина. – Вечером уже. А сегодня вышла… И тут… Я не знаю, что делать… Я на тот участок сбегала, но там нет никого…
Тонечка вдруг всерьез забеспокоилась.
Сначала ей было просто любопытно, а тут стало тревожно.
Следом за женщиной она вбежала на соседний, в лопухах и одуванчиках, участок. Разросшийся куст сирени с головы до ног обдал ее водой – ночью прошел дождь.
– Сюда, сюда, – торопила женщина.
Они выскочили на лужайку, почти такую же, как у Тонечки. Когда-то здесь, видимо, хозяйничали и наводили красоту, потому что посередине был сооружен некий холмик, напоминавший альпийскую горку, а рядом торчал деревенский колодец с воротом и двускатной крышей.
– Я вышла, – задыхаясь, говорила женщина, – и… вот… Я хотела помочь, а уже поздно… Что нам делать?
И тут Тонечка увидела.
На траве, в желтых одуванчиках, привалившись спиной к колодцу, сидела старая княгиня. Ноги в высоких башмаках на пуговицах были вытянуты, тяжелые руки лежали вдоль тела совершенно спокойно. Старая княгиня смотрела прямо перед собой, очень строго.
– Она что? – шепотом спросила Тонечка, хотя все было ясно. – Умерла?
Женщина покивала.
– Я хотела ее поднять, – тоже шепотом сказала она, – нагнулась, а она вся… холодная уже.
Тонечка присела и дотронулась до руки старой княгини. Рука и впрямь была холодная и влажная – в росе.
– И что теперь делать? – продолжала женщина. – Куда-то же надо звонить! Только куда? И кто это? Откуда она взялась? Я вчера приехала, ее не было!
– Это Лидия Ивановна, соседка с той стороны. – Тонечка поднялась. Губы у нее дрожали, так было жалко старуху! – Она каждый день через нас ходит на ручей, на лавочке сидит…
– Она одна живет?
– Я не знаю, – Тонечка глубоко вздохнула, прогоняя ненужные слезы. – Наверное, мы должны к ней домой сходить для начала…
– А… она? – Женщина кивнула на старую княгиню. – Тут останется? Нехорошо как-то.
– Нехорошо, – согласилась Тонечка. – Я сбегаю, а ты постой рядом с ней, ладно? Как тебя зовут?
– Александра, – спохватилась собеседница. – Саша Шумакова.
– А я Антонина Герман. Я сейчас, быстро!
Участок старой княгини весь зарос жасмином, сиренью и лопухами. Давно не кошенная трава полегла от дождя, на дорожках стояли лужи.
Тонечка взбежала на крыльцо и позвала:
– Есть кто-нибудь?
Никто не отозвался.
Дверь была открыта, и Тонечка вошла.
В доме пахло старым деревом, мирно тикали часы и капала из крана вода.
– Здравствуйте! – прокричала Тонечка. – Здесь есть кто-нибудь?
Было понятно, что в доме никого нет, но от растерянности она еще покричала и постояла, прислушиваясь.
Часы засипели, внутри щелкнуло, и они начали
