лишь один зритель – Сабина, с которой он мог бы безбоязненно быть самим собой. Но Арман был таким, каким он был, а она видела то, что хотела видеть: за маской Арлекина ей грезился Пьеро, за пестрым шутовским одеянием – развевающийся на ветру плащ романтического героя. И скрепя сердце она мирилась с этой чертой его характера, ведь скандалить и требовать от него откровенности было бы недостойно и унизительно. К тому же, как любая другая юная особа, она льстила себя надеждой, что рано или поздно сумеет его перевоспитать.
Хотя был и еще один щекотливый момент в их отношениях (во всем остальном почти идеальных), доставлявший ей немало огорчений и тревог: Арман в этом году оканчивал университет, а она все еще не была в курсе его планов на будущее. Более того, по какой-то непонятной ей причине каждый раз, когда они затрагивали эту тему в разговоре, он без преувеличения виртуозно от нее уходил, заставляя Сабину внутренне кипеть от негодования. У нее не было от Армана тайн, она открывалась ему без остатка, вся ее душа, все мысли и чувства были для него нараспашку, и ей, что вполне объяснимо, хотелось, чтобы и он доверял ей на сто процентов и между ними не было никаких секретов, недопонимания и недомолвок. Однако Арман, вероятно, думал иначе и не спешил посвящать ее в свое видение дня грядущего. Она до сих пор не знала, намеревался ли он дальше учиться или работать, планировал ли по-прежнему висеть на шее у родителей или готов был пуститься в самостоятельное плавание и… хотел ли он, в конце концов, на ней жениться? Не то чтобы она сомневалась в нем или в себе, но все знакомые, чьи отношения завязались у них на глазах (в том числе Аида и Тимур), уже поженились или хотя бы рассматривали перспективы совместного быта, а вот ее возлюбленный был, мягко говоря, немногословен на этот счет.
И хотя Сабина не была помешана на замужестве, да и уловки Армана старалась не замечать, временами обида на его замкнутость становилась сильнее ее. Почему он не мог или не хотел поделиться с ней самым сокровенным, рассказать, о чем думает и мечтает? Почему он не доверял ей настолько, чтобы поведать о своих печалях и радостях, сомнениях или страхах? Неужели она этого не заслуживала? Порой, не желая признаваться в подлинных причинах своего негодования, она надувалась как мыльный пузырь под любым другим подходящим предлогом, упорно бойкотируя его попытки пойти на мировую, но долго сердиться на него она не могла: он, как никто другой, умел играть на тончайших струнах ее души, зная, как развлечь ее или рассмешить. И всякий раз, уступая его настойчивости, она смеялась над его шутками, отвечала на его поцелуи и с грустью понимала, что по-прежнему ничего не знает о том, что скрывает его улыбка и какое будущее ждет их впереди.
Однако день сегодня был превосходным, настроение – чудесным, и ей было лень зацикливаться на загадке, подкинутой Арманом. Скоро она обо всем узнает – он же ей это обещал.
Наговорившись вволю, друзья надумали наконец разъехаться по домам. Сабина уже сидела в стильном авто Армана, когда до нее
