Один буду жить.
– С нуля?
– С нуля. Даже из города уеду. В Москву.
– Ого.
– Там есть речной порт, наймусь крановщиком. Если остановлюсь сейчас – пропаду.
Капитан обнял Клима за плечи.
– Не понимаю тебя, мужик, но уважаю. С Богом.
– Спасибо, Николай Васильевич.
Капитан повернулся и пошел к себе. Ворохи бумаг, радиограмм дожидались его, да еще необходимо было составить доклад о происшествии прошлой ночи. Что ж, плохого ничего нет, честь и хвала Климу Ковалеву.
– Эх, – снова вздохнул капитан. – Зачем, зачем уходит?
Эту ночь Клим спал в своей каюте. Снился ему – в который раз – темный зал, освещенная сцена, и оттуда, лучась теплым светом, приближалось прекрасное родное существо.
"Кто ты, как найти тебя?"
Вдруг он ощутил все тот же шорох пересыпающихся стальных опилок.
– Что? Где? Скорее! – спустя секунды он уже мчался по коридору, грохотал вниз в машинное отделение.– Скорее! Сейчас рванет, скорее!
Он успел тик в тик. За столиком, впившись глазами в книжку, сидел молодой механик. Ну, очень интересная книжка! Стрелки манометров давно зашкаливали, слышался грозный гул, кое-где вырывались струйки пара, а тот, не видя, не слыша ничего, настигал убийцу, чтобы освободить золотоволосую красавицу!
Роман вылетел у него из рук, голова мотнулась в сторону. Клим молча привел его в чувство, сходу вырубил рубильник, вдавил до упора красную кнопку, щелкнул одним тумблером, другим. Гул стих. Вахтенный виновато стоял посреди помещения. Далеко у двери валялась пестрая книжка. Парень боялся сдвинуться с места, такая вина не прощается. Клим повернулся к нему.
– Чтобы духу твоего не было на судне, щенок. Положишь рапорт капитану на стол и пошел вон из машинного отделения!
Выгнав парня, Клим усмехнулся и принялся шагать из угла в угол, поглядывая на приборы.
– Пас, еще пас, блок! Молодцы! Переход подачи,– командовал тренер из приподнятого над волейбольной сеткой сидения.
Со свистком в зубах он внимательно наблюдал за игроками. Соревновались смешанные команды подростков, юношей и девушек, лет четырнадцати. По звуку приема мяча – подушечками пальцев, ладонью, обеими ладонями, лодочкой тренер отмечал мастерство. Все воспитанники спортивного лагеря были в прекрасной форме, успели хорошо загореть, несмотря на подмосковный июнь с его дождями.
– Катюша, играй, играй, не отвлекайся на маму. Гаси! Умница!– крикнул он тоненькой волейболистке, высоко подпрыгнувший над сеткой.
Ее мать, Ирина Константиновна, а попросту Ирина, потому что в свои тридцать два года была стройна и почти так же спортивна, как ее дочь, Киска, сидела среди болельщиков. Она приехала навестить дочку, по которой скучала в своей московской квартире
– Левые выиграли. Набирается новая команда. Ирина, вы можете поиграть против дочери, – улыбнулся тренер.
Ему нравилась эта спортивная зеленоглазая женщина, актриса, лицо которой было узнаваемо,
