было 15 лет. Переехали же родители в Жуковский в 1980-м году, ещё во времена правления Леонида Ильича Брежнева. Как раз в эти его последние годы был популярен один из анекдотов про престарелого, с трудом уже говорящего руководителя страны. Армянское радио спрашивают: «Кто такой Леонид Ильич Брежнев?», и то отвечает: «Один из политических деятелей СССР, живший в эпоху великой певицы Аллы Борисовны Пугачёвой». Но, как бы там ни было, тогда никто и подозревать не мог, что спустя 11 лет великого могучего Советского Союза не станет. Реальные предпосылки распада Союза появились уже только при правлении Горбачёва, и то больше уже в самом конце 80-х годов. Именно поэтому семья Крамаренко так спокойно отнеслась к тому, что они получили российскую прописку (союзную) и как бы русифицировались. Возвращаться на Украину они не планировали. Отец Серёжи успешно работал в ЦАГИ старшим научным сотрудником, готовя уже докторскую диссертацию. Мама, окончившая, как и папа, только годом позже Харьковский авиационный институт, работала там же младшим научным сотрудником, но не планировала становиться кандидатом наук. Она говорила, что в семье достаточно и одного профессора, так она называла отца, хотя тот пока ещё докторскую диссертацию и не защитил. Как-то спокойно они отнеслись к вопросу своей национальности и в 1991-м году, больше думая о том, что будет со страной, да и с их работой – в последнее время резко снизилось финансирование науки. Ещё через семь месяцев Серёжа так же спокойно получил паспорт гражданина России.
Всё изменилось буквально через два года, когда Сергея, после достижения им возраста 17 лет, будущего призывника в армию поставили на первичный воинский учёт. Теперь уже родители опомнились и немного заволновались, больше мама. Да, они понимали, что Сергею армии не миновать, поскольку он родился в марте, а потому в институт поступить вряд ли успеет – весенний призыв на военную службу граждан осуществлялся с 1 апреля по 30 июня. Конечно, можно было тоже попытаться «отмазать» сына от армии, но отец этого категорически не намерен был делать, да и мама не настаивала. Вот именно тогда она и начала бурчать, что её сына зашлют, Бог знает, в какие края. Но бурчала она просто для порядка, понимая, что служба солдатская везде одинакова, а то, что сын будет, к примеру, мёрзнуть на севере – катастрофой вряд ли можно считать. И провожали сына в армию родители спокойно. Но совсем по другому они повели себя в конце ноября 1994-го года, когда узнали, что началась «заварушка» в Чечне, а когда там прозвучали первые выстрелы, вот тогда мама и загоревала. И уже здорово обеспокоены они были в декабре, когда в Чеченскую республику стали вводить русские войска. Конечно, шансы попасть именно Сергею Крамаренко в Чеченскую республику были вроде бы и не так уж велики. Но надо же было такому случиться, что эти мизерные шансы сбылись-таки, не с первых дней военных событий, а со средины 1995-го года, но, тем не менее, год Сергей Крамаренко провёл именно в Чечне. Вот с этого времени Любовь Михайловна и начала бурчать о том, нужно ли было им уезжать с Украины. Одно дело,
