зашаталась, как пьяная. Андрей помог ей добраться к креслу, сбегал на кухню, набрав водопроводной воды в граненый «дореволюционный» стакан. Пока Кристина очухивалась, Андрей быстро переоделся, застегнув на груди наплечную кобуру.
– Ладно детка, мне двигать пора, – сказал Андрей голосом комсомольца, уходящего на гражданскую войну. Прямо, как в песне поется: Он сказал, ему на Запад, ей, в другую сторону…
– Куда? – обалдело переспросила Кристина.
– К Атасову. Будем решать, как нам из капкана вывернуться… В который ты нас, кстати, и втравила… Дело-то нешуточное.
– А я?
– Ты посиди, отдохни. Можешь даже поспать, если хочешь. Надумаешь уходить – захлопни дверь. Воровать у меня все равно нечего.
Кристина даже не обиделась.
– А как же моя сауна?!
Андрей принял откровенно похоронный вид.
– Я найду деньги! – выпалила Кристина с решимостью женщины, отправляющейся на суд Соломона. – Изыщу. Если без них никак нельзя. – В последней фразе прозвучал такой неприкрытый укор, что Андрей поспешил откреститься.
– Ты так говоришь, будто я их собираюсь присвоить. – «Еще как присвою», – Или Атасов, Протасов и Армеец, – «этим, в самом деле, ни копейки не светит». – Деньги пойдут, кому следует. В органы там, туда-сюда… Легавым. Госам разным. Мне от тебя ничего не надо.
Глядя в честные голубые глаза Андрея, Кристина потихоньку успокоилась:
– Так-таки ничего?
– Ну… – Андрей замялся.
– Иди ко мне.
Как только он опустился на кровать, ее ладошки легли ему на плечи. Не долго думая, Андрей потянул с Кристины свитер. Через голову. В ее волосах затрещали крохотные электрические разряды.
– Чертова синтетика, – рассеянно обронила Кристина.
– Ты моя самая любимая электрическая женщина, – пробормотал Андрей, и повалил ее на подушки.
Когда Кристина, ближе к вечеру, покидала квартиру Андрея, он уклонился от провожания, напирая на сильную боль в животе:
– Болит, Криська. Мрак…
– Тебе аппендикс не вырезали? – ни тени тревоги.
– Нет, а что?
– Справа внизу болит? Над самым лобком?
– Сверху и посередине.
– А… – протянула Кристина. – Значит, желудок.
– Вот-вот. С утра маковой росинки во рту не было.
– Бедненький… – она перешагнула порог. – Придумаешь что-нибудь…
Прислушиваясь к ее каблучкам, застучавшим по лестничному пролету, Андрей подумал о пропасти, что пролегла между ними противоестественно быстро.
«Побежала толстого кормить».
Бесцельно послонявшись по квартире, и посмотрев парочку забойных американских боевиков (благо, отечественные телеканалы заморское авторское право в те времена кидали через колено), Андрей отправился спать. Лежа с закрытыми глазами, он принялся думать о роли личности
