и поднял голову. Его слова как булыжники, кидаемые циклопом в море, эхом разносились по залу:
– А… Я… Что… Умею?! – Как у него так получается? От каждого его слова мое тело вздрагивало, будто от попадания пуль. Хорошо, что фраза была короткой, и, задав этот риторический вопрос, он сменил тональность. – Тебя готовить никто не заставляет. Будешь просто помогать.
– Понял.
– Вот и хорошо, – он принялся неуверенными движениями резать водоросли. – Сегодня не открываемся. «Нужный» чиновник, курирующий лицензирование, прошлым вечером подвернул ногу. – В голосе шефа слышится едва сдерживаемое раздражение.
«Нужный» чиновник – всего одно слово вставлено, а сразу понятно все. И не надо никаких объяснений. Оно как ключевой элемент пазла, вокруг которого все собирается без усилий, как-то само собой. Может, попросить Дааса дать мне пару уроков риторики? Но эта мысль быстро вытесняется на периферию, так как работать ножом и думать о постороннем у меня пока получается плохо.
Сдвинувшись к плите и скидывая на сковородку зелень, Даас сделал мне деловое предложение:
– Первые две недели, как все же откроемся, возможно, будут тяжелыми. Я хотел бы подстраховаться и на это время нанять тебя на полный день.
– На две недели?
– Да.
– От открытия до закрытия? – Потому как, судя по вывеске, время работы ресторана планируется с двенадцати дня до двенадцати ночи.
– Когда как. Надеюсь, подобного не понадобится, но вдруг…
– Заданий, как сегодня утром, больше не будет?
– Будут. И завтра будет. Считай, что закупка свежих продуктов – половина твоей работы.
– Не смогу долго работать в таком ритме. Просыпаться в пять утра и ложиться за полночь, – отрицательно качаю головой. Обидно, я уже посчитал, сколько заработаю на этих сверхурочных, но подобные нагрузки мне не потянуть, так что придется отказаться.
– Что же ты хилый-то такой? – Нет, это не сочувствие, но и не презрение, скорее искреннее недоумение, вот что слышится в его голосе. От этого становится как-то даже немного стыдно, что запустил себя настолько. Странно, у меня же годами школы выработанный иммунитет на подобные заявления от кого бы то ни было, а тут чуть не покраснел даже. – Тогда будешь работать, пока сможешь.
– И после доставки продуктов я могу идти к себе спать до двенадцати, – ставлю свое условие.
– Сперва помогаешь мне, потом пробуешь, что приготовилось, и иди, – он кинул взгляд на часы. – То есть около половины девятого утра можешь отправляться дрыхнуть.
Кивая его словам, как ханьский болванчик, я едва не упустил ключевую деталь. Мне что, пробовать придется все то, что он сейчас пытается приготовить?! Причем он именно пытается, а не готовит. Даже мне, полному профану в кулинарии, это бросается в глаза. Вот эту пережаренную капусту, которую он превратит сейчас в угольки, точно не буду даже пробовать!
– Пробовать только то, что хотя бы выглядит съедобно – это раз. И удвоенная
