вокруг прорубей. И никому не было дела до моих проблем.
А проблемы весьма серьезные. Ведь я могу сколь угодно долго грозиться начать решительную борьбу и всячески проявлять активность, но все мои повеления будут просто тонуть в бюрократическом болоте, не встречая яростного сопротивления, но и не оказывая на окружающую действительность никакого влияния.
Эх, столица-столица, будь ты неладна! Как бороться с тобою? Министры, чиновники, столоначальники, генералы, придворные, аристократы, прочие кровопийцы! И борьба с ними по их правилам это все равно что борьба с ветряными мельницами – суета есть, а результата, кроме смеха окружающих, никакого! Как я порой понимаю большевиков, которые перестреляли всю эту братию к едрене фене! Впрочем, зачем мне себя обманывать? Перестреляли они их уже значительно позже, а на первых порах даже они были вынуждены сбежать в Москву от всей этой братии. И разве только они? Самые жесткие и крутые государи не смогли сломать инерцию аппарата, вынужденно перенося свою столицу в другое место, фактически создавая державный аппарат заново. Иван Грозный перебрался в Александровскую слободу, а тот же Петр Великий вообще предпочел основать себе новую столицу. Про большевиков я уж молчу.
– Александр Михайлович, очевидно, послезавтра я отбываю в Первопрестольную. Потрудитесь взять с собой Маниковского и Кутепова и отбыть вместе со мной.
Великий князь сдержанно поклонился, ничего не сказав. Я обратил взор на премьер-министра.
– Александр Дмитриевич, вас с собой пока не зову. Для Империи вредно, когда и государь и премьер-министр уезжают одновременно. Но готовьтесь. В ближайшие дни вы мне понадобитесь в Москве. Сегодня жду вас со Свербеевым, а вечером жду вас для определения тезисов программы правительства в свете новых веяний.
Усмехнувшись, я добавил:
– Готовьтесь к бессонной ночи, но чтобы завтра были как огурчик. Вам еще председательствовать. И, кстати, как Дроздовский?
– Входит в курс, государь.
– Прекрасно. Передайте ему, что я на него рассчитываю. Все, господа, все свободны. Мне надо поработать.
Петроград. Казармы Лейб-гвардии финляндского запасного полка.
7 (20) марта 1917 года
На плацу замерли батальоны. Глядя на толпу стоящих в строю солдат, полковник Слащев не смог сдержать недовольной гримасы. Толпа. Чисто толпа. Одно слово – запасной полк, набранный в последнюю мобилизацию из тех, кого не брали раньше. Плохо обученные, необстрелянные, хилые и тощие, юнцы или великовозрастные мужики. Беда, а не воинство. И как он вчера решился с этой публикой идти захватывать Зимний?
– Здорово, орлы!
Сравнение с орлами прозвучало явным издевательством. Впрочем, разнобой ответного приветствия мог бы точно так же оскорбить чувства любого кадрового офицера. Однако Слащеву сейчас было не до вопросов дисциплины и слаженности подразделений.
– Братцы! Позавчера я взял
