вздохнул, – и, значит, с твоим господином.
Мы замолчали. Что еще сказать?
– Прокляты наши души!
Велдон обернулся, чтоб пристально посмотреть мне в глаза. Что хочет там найти? Я не отвел взор, хоть выдержать взгляд инквизитора по-прежнему тяжело.
– Прокляты! Но буду ежедневно и еженощно молиться за наши души! – пообещал монах. – Верь мне! Я буду просить о Спасении и Прощении не только за нас, Лилит и Алису! Я не брошу молитв ни за Ирменгрет, ни за Брана!
– Молиться за вампиршу и предвестника? – поразился я. – Но они же не люди!
– Были когда-то. Была у них душа, и я хочу спасти и их.
– Что ж, – пробормотал я, удивленный неожиданной добродетелью инквизитора, – воля ваша. Но вряд ли им нужно Спасение.
– Всем нужно! Не богохульствуй!
– Не буду. – Я пожал плечами. Без разницы, четверо нас с проклятыми душами или двое.
– Пора возвращаться, – произнес Велдон. – Я сказал и услышал все, что хотел.
Мы двинулись обратно по следам на снегу.
– Надеюсь, – проронил я, когда почти добрались до фигуры в черном орденском плаще, что грелась у костра, – вампирша вправила предвестнику мозги. Чтоб на людей больше не кидался.
– А где она?
Велдон завертел головой. Ирменгрет исчезла.
– Идите к огню! – Предвестник поднялся при нашем появлении. – Здесь теплее.
Плащ всадника апокалипсиса, обратившегося в обычного человека, распахнулся. Куртку предвестник застегнул на все пуговицы, и рубахи с испачканным в крови воротом почти не видно. Штаны такого же темно-коричневого цвета, как куртка, и черные кожаные сапоги, уже без шпор. На черном поясе в потертых серых ножнах шпага.
– Подходите ближе! Не бойтесь!
Монах присел у огня на ствол поваленного дерева, протянул к костру озябшие руки. Он чуть ли не шипел на дьявола, да и на вампиршу тоже, однако близость предвестника Конца времен внешне нисколько не будоражила его.
Я же остановился в пяти шагах от огня, Велдона и Брана. Ведь так его представили нам?
– Где она? – спросил церковник.
Предвестник махнул рукой в сторону леса.
– Была – и нет. Не могу сказать, куда запропастилась, но давайте поговорим о другом.
Война протянул мне раскрытую ладонь и попытался улыбнуться. Получилось не очень, он скорей оскалился.
– Должен извиниться, что меж нами едва не завязалась драка. Был не в себе. Я знаю и помню, кто я. Помню, что прожил сотни жизней в тысячах миров, которые потом ввергал в войны… Каждый раз то была жизнь воина. Я воевал за правое и неправое…
Предвестник ненадолго замолк.
– Но это почти все, что сохранилось в памяти. В голове ни одной подробности, а сейчас я снова смертен и начинаю жизнь с чистого листа. Почти, все ж не младенец. Поэтому нет и не может быть к вам неприязни. Предлагаю пожать друг другу руки.
Я
