– властители терны, обучают и обучаются искусству владеть своим даром. Нет воина сильнее, чем воин-тернит, нет алхимика мудрее, чем алхимик-тернит. Нет мага искуснее, чем маг-тернит. Так было много тысяч лет назад, пока властители силы не вытеснили обычных людей. И больше уже не было раздел…
Гвел закашлялась, и Эш, не дожидаясь отмашки, сбегал на улицу, где в бочке скопилась дождевая вода. Ожидая долгий разговор, мальчик набрал полный кувшин и, принеся его на кухню, налил чарку. Старуха жадно выпила холодную воду и, утерев губы морщинистой рукой, продолжила:
– В общем, терниты вытеснили эрнитов – простых людей. Максимум, что может себе позволить эрнит – надеть кольчугу и быть убитым на войне. Остальные «должности», если позволишь, заняли терниты. Убийцы, ведьмаки, маги, паладины, некроманты, чародеи, волшебники, волхвы, малефики, охотники, снайперы. Словно саранча, они заполонили Тринадцать Королевств.
Эш внимательно слушал, но пока плохо понимал, о чем речь.
– В какой-то момент тернитов развелось так много, что от их раздутого эго в городах стало тесно. И тогда короли, а спасибо нашим богам, все короли – эрниты, постановили, что тернит должен служить на благо человечества. Ну, спасибо, что не отрядили в услужение нелюдям… Так что слоняются терниты по миру, выполняя различные поручения. А кто не хочет, тот становится еретиком, и уже на него ведут охоту. Вот так и живем, мелкий ты уродец.
– Но при чем здесь слова? – спросил Эш, машинально помешивающий варево.
– Да при всем! – гаркнула старуха и вновь закашлялась. – В тебе, Эш, этой терны – как воды в озере, до дна не вычерпать.
– Что-то я не чувствую ее, – пожал плечами мальчик.
– Потому что чувствовать не умеешь. Не знаешь что… Но об этом позже. Дай лучше расскажу про Слова. У всех, даже самых маленьких народов, есть свой язык. И возьми ты любой простой камень, в мире найдется тысяча слов, его определяющих, но все они – ложные. Ведь у тебя, Эш, одно имя. Не самое лучшее, – ребенок не стал напоминать, что так его назвала сама Гвел, – но и не худшее. Так же и у камня есть свое Имя.
– И какое оно?
Губы старухи зашевелились, но мальчик так ничего и не услышал.
– Не слышишь, – не спрашивала, а утверждала Гвел. – И не услышишь, пока не прислушаешься… Так вот. И так же, как и у камня, у всего в мире есть свое Имя. Настоящее, если хочешь – истинное. На этом языке говорили боги, когда создавали наш мир. И знание этого языка, знание Имени дает власть над ним. Потому никто и не ведает Имени нашего мира – ибо боги боятся той власти, что оно таит в себе. Так что на этом языке должен научиться говорить и ты, если хочешь постичь суть магии.
– А почему обязательно магии? – словно возмутился Эш.
– Ну, извини, но на другого ты не тянешь. Щуплый больно, кость у тебя тонкая, да и не вырастешь ты особо. Так что тебе путь один – посох в руки и знание в голову.
Мальчик вновь пожал плечами. Ему, опять же, было все равно.
– Постой, – а вот Гвел возмутилась неподдельно, – так ты что, не видел, как я колдую?
– А
