разноцветные волосы. И пирсинг. И нанесенная опытной рукой ярко-красная губная помада, которую я со своими рыжими волосами не могла вытянуть. И аксессуары – ошейники и ремни с шипами, столько, сколько можно было нацепить на байковую рубаху. У одной девочки был джинсовый комбинезон с отрезанными штанинами и одной отвязанной лямкой. Я на этом фоне была не то что не панк-рок, я была жалкий чертов птенец.
По крайней мере, хотя бы мои ботинки были настоящими, винтажными, и подводка безупречной. Уж в этом-то я была уверена. Я отрабатывала эту чертову подводку с десятилетнего возраста. Пока у меня были приличные отметки, моим родителям-хиппи было без разницы, сколько на мне косметики, как я одеваюсь и сколько матерных слов произношу за обеденным столом. (Под обеденным столом я имею в виду журнальный столик у телевизора в гостиной.) Так что я стояла с краешку и пыталась не пялиться в открытую, цепляясь за свои «Кэмел лайт» и за надежду, что, может, кто-нибудь заметит хотя бы мое искусство красить глаза.
Я смотрела, как парни тискают и лапают своих подружек, а их гигантские сиськи подскакивают при каждом хихиканье.
«Зуб даю, они занимаются сексом, – думала я. – Все до единого».
Мои лицо и шея вдруг стали горячими и зачесались.
«Ну во-о-от, теперь я еще и краснею. Офигеть».
Я опустила голову и уставилась на свои ботинки, которые благодаря полному и абсолютному отсутствию груди могла разглядеть во всей красе.
«Почему героиновый шик не мог до сих пор остаться в моде? Может, он все же вернется? Пожалуйста, пусть вернется».
Все вокруг выглядели как Дрю Бэрримор, а я – как будто кто-то нарисовал забавную рожицу с веснушками на одном из ее мизинцев.
Моя Лучшая Подруга, Джульет Ихо, должна была ждать меня тут, но через несколько минут стало понятно, что она опять меня кинула.
«Наверняка тискается с Тони в его машине».
Джульет встречалась со взрослым придурком, которого выгнали из старшей школы лет десять назад, и с тех пор он так никуда и не пристроился. Он всегда ошивался рядом с нами, где бы мы ни были, прислонившись к капоту своего раздолбанного старого «Корвета» в позе актера, играющего роль Будущего Убийцы Детей в фильме 1985 года. Тони не вызывал у меня теплых чувств, но он нравился Джульет и в силу возраста мог покупать нам сигареты, так что я помалкивала.
Когда я как раз собиралась затушить свой окурок и поволочься обратно в школу, я вдруг почувствовала, как сзади меня обхватили две сильные руки. Одна стиснула мою грудную клетку, а вторая подхватила меня под коленки. Прежде чем я успела завопить: «Насилуют!» – меня оторвали от земли, перевернули вверх ногами и водрузили кверху задом на чье-то великанское плечо. И пока он не хлопнул меня по заднице, рассмеявшись своим чудесным, мягким смехом, от которого стало горячо и пусто внутри, я не понимала, что это меня поймал мой вечный возлюбленный Ланс Хайтауэр.
Чертов
