Я был ошеломлен и смолк вовсе.
Еще большее действие произвели эти аплодисменты на моих противников: все смотрели друг на друга, как бы не веря своим ушам. Потом всей залой овладел молчаливый гнев.
– Что это такое? – воскликнул наконец де Сент-Алэ, вскакивая. – Неужели король так унизил нас, что приказал сидеть нам на одной скамье с третьим сословием? Неужели тут заговор между представителями нашего круга и этой сволочью?..
– Берегитесь, окна открыты, – прервал его председатель, человек малодушный, к тому же вышедший из чиновничьей семьи.
– Что ж из того? – продолжал Сент-Алэ, обводя глазами все собрание. – Пусть народ выслушает обе стороны, а не только тех, кто, напевая ему о его правах, думает сыграть роль кромвелей и ретцев.
Добрая половина собравшихся поднялась с мест.
– Если вы намекаете на меня, маркиз, – закричал я горячо.
Сент-Алэ презрительно рассмеялся.
– С вашей подачи, виконт, – бросил он мне.
– В таком случае я возвращаю эти слова вам обратно. Вы назвали меня Ретцем, Кромвелем…
– Роль Ретца я оставляю себе, – спокойно перебил он меня.
– Такой же изменник! – выкрикнул я среди общего смеха, чувствуя, как кровь бросилась мне в голову. – Но изменник и тот, кто теперь толкает короля на беду.
– А не тот ли, кто является сюда в сопровождении толпы? – спросил Сент-Алэ с жаром. – Не тот ли, кто хочет угрозами навязать свою волю собранию?
– Неправда, – обрезал я его. – Возвращаю вам это обвинение. Я лишь не согласен с решением и протестую против него.
Терпение собрания истощилось.
– Вон его! Вон! – послышались дикие крики.
Несколько стариков оставались еще в креслах, остальные повскакивали со своих мест. Одни бросились запирать окна, другие кинулись к дверям, как бы намереваясь их защитить. Напрасно председатель старался водворить молчание. Наконец Сент-Алэ поднял руку, и шум несколько стих.
– Собрание дворян из Керси, – закричал председатель, воспользовавшись временным затишьем, – высказалось в пользу этого наказа, протестовал один только виконт де Со. Наказ будет передан депутатам. Вопрос исчерпан.
Словно по мановению волшебного жезла зала приняла свой обычный вид. Вскочившие с места опять сели, стоявшие у дверей вернулись на свои места. Все пришло в порядок.
Мне хотелось уйти отсюда скорее, но насмешливые взгляды со всех сторон не давали мне двинуться с места. Не могу сказать, долго ли я выдерживал эту пытку замаскированных насмешек и язвительной учтивости. Только появление передо мной швейцара с запиской привело меня в себя. Я неуклюже развернул ее под перекрестным огнем враждебных взглядов и увидал, что она была от Луи.
«Если у вас есть хоть какая-нибудь честь, то вы без промедления должны встретиться со мной в саду позади дома. Если вы отложите эту встречу даже на десять минут, то я публично назову вас трусом.»
Пока
