что тебя несёт. Блин, Людь, я такая сука. Мандец, как тяжело это понимать.
Голос её дрогнул и я, боясь, что сейчас мы как две дуры утонем в соплях и слезах, приобняла её одной рукой.
– Да всё нормально, Лен, я не жалею. Серьёзно. Если бы я тогда не пошла в тот клуб, кто знает, как всё было бы? А так – я за это время даже счастлива иногда была. По-настоящему.
– Ты не врубаешься, – упрямо мотнула головой Ленка. – Вы с Лёшкой пара. Вас сразу было видно, ещё со школы, понимаешь? Меня это бесило, я завидовала просто до чертей, но по факту, когда вы вместе от вас, знаешь, аура какая-то. Такая, прям – у-у-ух! Аж сносит. А когда порознь – её нету. Не отдавай ты его Барбашиной! С какого бы хрена?
– Причём тут она?
– А ты видела её довольную рожу сегодня? Сияла! Последний раз я её такой довольной видела на новогодней вечерине, когда она с Лёшкой танцевала. Он когда в армию уходит, не знаешь?
– Вроде шестнадцатого или семнадцатого. Июня.
Ленка кивнула.
– Десять дней это целая жизнь, Люд. У нас с Максом сегодня пятый день, как объяснились, а мне кажется, он был всегда… Вот и ты не тупи.
Макс ждал практически напротив входа. Вот она – легальность! Когда не надо ныкаться, когда стои́шь себе, облокотившись об крышу тачки и счастливо улыбаешься, при виде «хозяйки». Ленка потащила меня к машине, но я упёрлась.
– Нет, Лен, я пойду. У меня дел – вагон!
– Да просто поздороваешься, вы же тоже как бы знакомы!
– Потом как-нибудь, Лен. Всё, давай…
И мы, чисто по наитию, обнялись, вдруг, и чмокнулись в щёки. Никогда раньше так не делали, больше того – посмеивались над теми, кто делал, а теперь – на, вот тебе… Само собой получилось. От души.
Заворачивая за угол, невольно обернулась. Ленка уже села, Макс прикрыл за ней дверь и тоже обернулся. Я поймала его слегка растерянный взгляд, но не могла даже подмигнуть в ответ или, там, палец большой поднять, давая понять, что всё нормально.
Нефиг. У вас ребята всё так гладко и красиво, что в вашу сторону даже дышать страшно. Тьфу, тьфу, тьфу!
Глава 14
С утра не ела и до сих пор не хотела. Потерянная, брела по улице в случайном направлении. Предстоящая вечером работа пугала, потому что сил, ни физических, ни моральных, не было. Зато была целая прорва свободного времени… которое нечем занять. А от безделья дурные мысли.
В тысячный раз проживала наш последний вечер. В тысячный раз ковыряла рану на сердце. Как он мог? Воображение рисовало варианты, неизменно похожие на кадры из «Санта-Барбары»: красивая жизнь, шикарные заграничные интерьерчики какого-нибудь киношного «Ориент Экспресса», утомлённая делами парочка с бокалами в руках. Боярская изящно поглаживает ножку своего – с шампанским, Денис, цепко, словно женскую грудь, греет в ладони свой – пузатый с коньяком. Его задумчивый, серьёзный взгляд из-под сведённых бровей – на неё. Оценивает. Ольга ему нужна, она
