style="font-size:15px;"> Перед началом представления зрителей обнесли вкусненным мясным салатом. К салату Барсуков приобрёл бутылку красного вина, а жене организовал бокал шампанского. Представление началось. Под бравурный марш арену заполнили рыжие, белые, гимнасты, девочки кордебалета, трубачи и барабанщики. Сделав почтенной публике общий привет, они ушли за форганг.
Все номера программы отличались высоким качеством. Что клоуны, что юмористы, что певцы с танцорами. Но самые бурные овации доставались акробатам, эквилибристам на шестах и особенно девушке, выделывавшей на свисающим с потолка канате чёрт знает что. Все цирковые артисты отличались ярким талантом. Все цирковые артисты были русскими. «Понятно почему в русских цирках почти не осталось классных циркачей, – подумал Барсуков. – Все они утекли за рубеж.»
Барсуков правильно думал. А, что делать мастеру-циркачу в России, если на Западе ему платят в 15—20 раз больше, чем на родине. Рынок показал, что российские предприниматели (от владельцев магазинов, медучреждений, различных контор до управляющих зрелищными объектами) очень жадные люди. А даже уголовники знает, что жадность фраера сгубила. Вот и прокатываются по стране банкротства, вот и беднеют цирки талантами.
Танцовщицы варьете
Барсуков впервые был в варьете. Варьете ему понравилось. Оказалось, что очень прикольно вкушать суп-пюре с кусочками креветок и одновременно созерцать танец в исполнении длинноногих юных прелестниц.
После окончания представления (женщины уже не висели под потолком в фойе). Барсуковы в прекрасном настроении от яркого зрелища решили прогуляться по вечерним аллеям Тиргартена. Несмотря на декабрь, снегом и не пахло. Он было выпал, но волны тёплого воздуха слизали его. В аллеях было тихо и пустынно. Лишь где-то в перспективе мелькали, освещённые фонарями, отдельные фигуры, да дикие кролики серыми тенями шастали в кустах:
Кролики умиляли супружницу Барсукова:
-– Вот, что значит Европа. У нас их быстро переловили бы на жаркое.
-– Да брось ты нас понапрасну-то хаять.
– Какое «понапрасну»? Вон лебедю Борьке, что жил в Летнем саду, какие-то подонки свернули же шею.
Они решили возвращаться домой и повернули к главной аллее. В этот момент со скамейки поднялись двое мужчин и направились к Барсуковым. Это были африканцы. В руке оного из них блеснул нож. На очень ломаном немецком они потребовали деньги. Барсуков, ни секунды не раздумывая, вытащил из кармана портмоне и отдал его грабителям, благо там не было ни карт, ни документов. Те мгновенно растворились в темноте.
Барсуков чувствовал себя погано. И не денег было жалко. Там всего-то было около пятидесяти евро. Было обидно за своё бессилие. Умом-то он понимал, что выступать с кулаками против ножа значит дать
