один эпизод с Наташей Ростовой описывает тот момент, когда она узнает, что ее бывший жених Андрей Болконский, перед которым она чувствует себя виноватой, смертельно раненый находится в соседнем помещении. Первый ее порыв – видеть его. Но когда ей этого не разрешают, она теряет интерес ко всему окружающему, проявляя полное безразличие:
«С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что, сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что-то она задумала, что-то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это-то страшило и мучило ее» (Т. 3. Ч. 3. Гл. XXXI. С. 332).
В этом случае безразличие, как и в предыдущем примере, тоже экономит психическую энергию, но связано это не с физическими страданиями, а нравственными. Кроме того, безразличие Наташи, адресованное матери и сестре, зеркалит им их собственное безразличие к ее чувствам. Мать из соображений своего собственного спокойствия, прикрываясь заботой о дочери, собиралась скрыть от Наташи, что князь Андрей едет с ними в одном обозе. Однако сестра Соня «к удивлению и досаде графини, непонятно для чего» (а на самом деле из корыстных побуждений) проболталась. И теперь, вместо того, чтобы дать Наташе встретиться с Болконским, обе продолжают ставить правила приличия выше, чем ее чувства. Вот настоящее безразличие, которое всегда осуждалось людьми, – безразличие, продиктованное не отсутствием энергии, а душевной черствостью и неспособностью к эмпатии.
Мать и сестра пытаются отвлечь внимание Наташи от ее состояния и переключить его на пожар Москвы. Однако и это событие, глубоко затронувшее сердце каждого русского человека, тоже оставляет Наташу безразличной:
«– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвратившись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем-нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра. <…>
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее
