благоговейно поникли. Проходили дни, годы… Символ стоял на юру. И невозможно было постичь содеянное человеком творение.
И лишь один молокосос, оторвавшийся от груди матери, с удовлетворением произнес:
– Мам-ма…
Антон Филатов. БОМЖ, или хроника падения Шкалика Шкаратина
(Криминогенное повествование)
Герой нашего «криминогенного повествования» Евгений Борисович Шкаратин, неприкаянный скиталец, известный более своей кличкой «Шкалик», ищет отца. Так уж случилось: умирающая мама оставила семнадцатилетнему Женьке одно лишь сердобольное завещание, уместившееся в короткую предсмертную фразу: «Найди отца, сынок… Он хороший… не даст пропасть…». Завещание матери стало для Шкалика делом его жизни. Всего-то и слышал Женька Шкаратин об отце: «…Он не русский, а звали по—русски… Борисом. Фамилию не запомнила… Не то Сивкин, не то Кельсин… Китайская какая-то фамилия. А вот примета есть… пригодится тебе… У него мизинец на руке маленький такой… культяпый. Найди отца, сынок».
Глава III. Города и интегралы
«Прощай навеки, лапоть, по тебе не станем плакать»
Проводить Женьку пришла Анна Михайловна. Принесла в плетеной авоське большой калач («Сама стряпала!»), новые носки и книгу. Вид у неё был загадочный, словно она должна была произнесли заклинание. Мама Нина суетливо подсобирывала сумку, пытаясь вместить в неё всё сущее – от вилки до сковородки. Женька равнодушно-застенчиво протестовал: «Ма… не клади… стоко… не унесу».
Стрелки ходиков неумолимо двигались. Сборы были закончены, и оставшееся время тяготило всех. Нина всматривалась в окно, незаметно смахивая слезу. С каждой минутой она чувствовала себя всё хуже. И это бестолковое ожидание могло закончиться лужей слез. И она, упреждая это, сдерживала себя; стыдилась и учительши. Как всегда сорвались гирьки на часах, заставив всех вздрогнуть и очнуться. Пора! Оставалось – посидеть на дорожку.
– Же-е-ка! Жень… – пришел Лёнька Бандит, вспомнивший, что сегодня, вроде, уезжает друг.
– Заходи, Леня! – первой откликнулась учительница.
– Не… Я тут подожду, – Лёнька прикорнул на кукорках у ворот.
– Заходи уж… раз пришел, – прикрикнула мама Нина, удерживая Женьку. – Надо посидеть перед дорожкой.
Лёнька открыл двери и встал у косяка. Он сутулился, переступал ногами, точно жали сапоги, и нервно теребил мочку уха. Женька искоса наблюдал за другом, думая совсем не о нём. И тоже суетливо елозил задницей по табуретке.
– Сядь уж! – строго приказала Нина, указывая Лёньке глазами на стул. – Как теперь будете… друг без друга? – Совсем не кстати заметила она. И в словах её никто не услышал вопроса. Казалось, Нина и сама не слышала себя.
Друзья переглянулись. Разом скривили косые
