всякого сомнения – обоснованного или нет, – что Нэйтан Кэмпбелл совершил именно то, в чем его обвиняют.
Дэниел был разочарован, наблюдая, как каждый свидетель забивает новый гвоздь в крышку защиты Кэмпбелла. Однако это также было неизбежно, потому что Кэмпбелл уже сказал Дэниелу и Майклу, что каждый из утверждаемых фактов был правдой.
Лондонский центральный уголовный суд, известный как Олд-Бейли, неоднократно расширяли: добавляли новые залы, ремонтировали старые. Второй зал, однако, не затронули никакие изменения: просторная внушительная комната, стены которой были обшиты деревянными панелями.
И судья, и подсудимый сидели на возвышении в противоположных концах комнаты, лицом к лицу. Они сидели над присяжными и местом свидетеля с одной стороны и над полным набором адвокатов с другой. Благодаря такому расположению Дэниел прекрасно видел присяжных, пока те слушали свидетельские показания.
С его наблюдательного поста было видно, что их вера в виновность Кэмпбелла несомненна.
Таково было предвзятое мнение против Кэмпбелла к тому моменту, когда вызвали последнего свидетеля обвинения, Ричарда Дава. Дэниел знал, что даже Майклу непросто будет одолеть имеющееся против Кэмпбелла предубеждение.
Он также знал, что Майкл не будет стараться это сделать.
Обычай требует, чтобы барристер задавал вопросы в суде. Работа солиситора[9], которым был Дэниел, менее престижная: больше беготни, меньше славы. Но это не означало, что Дэниел не был причастен к подготовке защиты Кэмпбелла. Они с Майклом обсудили каждый тактический шаг и сошлись, по меньшей мере, в двух вещах: что любая попытка отрицать совершенное Нэйтаном Кэмпбеллом гибельна и что при любом исходе это дело было совсем не о Кэмпбелле.
Майкл начал свой допрос осторожно. Он говорил по-товарищески. Дэниел знал этот старый адвокатский трюк – подружись со свидетелем, будь дружелюбным, будь понимающим. Жди, пока его защита даст трещину.
Такое начало всегда было эффективнее открытой конфронтации, что и было сейчас продемонстрировано. Майкл снова и снова доказывал свое превосходство, мягко убеждая Дава признать, что тот не был в особом восторге от Кэмпбелла. А также что рабоче-бирмингемское происхождение Кэмпбелла, по мнению Дава, не соответствовало его посту в столь престижном банке. И что на протяжении всей карьеры Кэмпбелла Дав многое сделал, чтобы подорвать его авторитет в глазах начальства.
Все это были маленькие победы. Они ослабляли доверие к Даву. Но в контексте остальных доказательств вины Кэмпбелла, правдивость которых тот признал, их было явно недостаточно.
Дэниел это понимал. Он знал, что эти заработанные очки не уменьшали воздействия обвинения. Если на то пошло, все это выглядело как умные игры умных адвокатов, которым нечего предъявить. Дэниел понял, что Майклу нужно было сделать следующий шаг – пойти в атаку.
Это была опасная
Категория адвокатов в Великобритании, ведущих подготовку судебных материалов для ведения дел барристерами.
