рассеченный узкой щелью безгубого рта. Там, где полагалось находиться носу, теперь торчал короткий отросток с тремя дырками вместо ноздрей. В глазницах вращались черные, точно затянутые нефтяной пленкой, шары – ни радужек, ни белков.
Существо, покачивавшееся в нескольких метрах над полом, не было Учуром. Эта тварь вообще не была человеком. Больше всего она напоминала уродливого богомола, непонятно как залетевшего в спортивный зал. Женька тихо пискнула, зажмурилась и приготовилась вновь задействовать способности депферов.
– А ну разошлись! – грянул знакомый голос.
На пороге спортзала стоял Морок. Рядом важно переминался с ноги на ногу лысый Сантехник.
– Верни воду. Быстро! – потребовал, приближаясь, начальник СКК.
– Нахалка! – добавил попугай.
Женя снова взглянула на Учура. Что за ерунда! Никакого сходства с богомолом! Алтаец опять был алтайцем, разве что немного подсушенным. Повинуясь требованию отца, она выставила перед собой раскрытую ладонь, и щеки парня немедленно округлились, глаза заблестели, а на лбу выступили крупные капли пота.
– Хорошо! Теперь идем. Я тебя в школу отвезу. Учур, а ты, когда придешь в себя, займись ремонтом. Даю пару дней, чтобы вернуть залу приличный вид, – бросил Морок через плечо. – И позвони Северу, пусть реанимирует блокиратор.
Спустя десять минут Женя сидела в машине Морока.
Темный «Лексус» плавно отчалил от вымощенного желтой плиткой двора. Пятиэтажный кирпичный дом, где находился тренировочный зал и квартира с голым попугаем, остался за спиной. Автомобиль ехал вдоль набережной, по которой гуляли стайки слегка захмелевших от летней свободы подростков и уставшие от родительской несвободы молодые женщины с детьми. Речная вода за чугунной оградой казалась синей с благородным стальным отливом. На ней выписывала неровные петли пара белых гидроциков. Всю ночь поливал дождь, и густой запах листвы, озона и влажной пыли пробивался в салон автомобиля сквозь фильтры кондиционера.
Так пахло только совсем юное лето.
Косясь украдкой на отца за рулем, Женя сделала неожиданное открытие: она ни разу не видела Морока при свете дня. Он уходил на работу, когда дочь еще спала, а возвращался, когда за окном уже таращились в темноту одноглазые фонари. И даже тогда начальник СКК не заглядывал к Жене в комнату. Точнее, в библиотеку, на время ставшую ее убежищем в чужой квартире.
Оказалось, у него много морщин-лучиков. Такие появляются не от старости, а от привычки часто улыбаться. Густые волосы лежали серебристым панцирем – почти половина успела поседеть. И все же он выглядел не старше, чем на сорок с хвостиком. А ведь на самом деле Мороку недавно исполнилось сто двадцать.
Отчего-то возраст отца не укладывался в Женькиной голове. Да, Марте, главе Фратрии кошек под двести, а Шепоту – целителю Людей крыш – за триста, но с их долголетием куда проще смириться – они ей не родные.
