со своей ордой, однако даже не дошел до него. Батый просто завяз по самое седло в наших холодных хлябях, после чего проклял весеннюю распутицу на чистом монгольском языке (возможно, с добавлением крепких половецких выражений) – и дал приказ повернуть коней на сухие южные пастбища, в милые своему сердцу степи. На первый взгляд, вот просто идеальное «время и место» для того, чтобы помянуть добрым словом водные рубежи Новгорода. Однако наш агиограф пропустил эту возможность и здесь.
И, наконец, в заключительной части Жития мы встречаем знаменитое, поразившее воображение современников, сравнение усопшего князя с «солнцем земли Суздальской», утверждающее его светоносный образ.
Остается признать, что «знаки воды» расставлены в тексте Жития Александра Невского, следуя не случайным обстоятельствам, но логике разворачивания архаичнейшего по сути своей сюжета… Черты образа «повелителя вод» встретятся нам в письменности северной Руси еще не раз. Заметны они, в частности, и в сложившемся много столетий спустя образе Медного всадника, покорившего «в начале времен» стихию воды.
Раковорская битва
Череда великих сражений, утвердивших северо-западные границы русских земель, завершилась Раковорской битвой 1268 года. Соединенные силы новгородцев и псковичей, усиленные, по некоторым данным, также тверским отрядом, встретились с «погаными немцами» в чистом поле на северо-западе от Чудского озера, в сыропустную субботу восемнадцатого февраля, успешно их «победили и избили», после чего прошли огнем и мечом через всю «землю вируян», повоевали Поморье, и, наконец, паки вернулись домой с великою честью и славой.
Раковор – это русское название теперешнего эстонского города Раквере (его немецкое имя было Везенберг). Под «землей вируян» следует понимать северо-восточную часть теперешней Эстонии. По-немецки она называлась, Вирляндией[66]. Что же касалось Поморья, то тут имелось в виду, несомненно, эстонское побережье Финского залива, скорее всего в его восточной части, между теперешним мысом Пурикари и устьем реки Нарва.
Справившись с географической картой, читатель сразу заметит, что речь, таким образом, шла не только об одной удачной битве, но о широко задуманной войсковой операции, подвергшей санации практически весь северо-восток эстонских земель. Более того, современники событий полагали, что Раковорская битва и непосредственно примыкавшие к ней, меньшие по масштабам сражения окончательно отстояли земли новгородцев и псковичей от немецких захватчиков.
Для подтверждения последнего вывода достаточно будет обратиться к такому авторитетному памятнику той эпохи, как Сказание о благоверном князе Довмонте. Говоря о славной битве 1268 года в начале этого раздела, нам уже довелось привести в кавычках отдельные выражения из его текста. Оформившееся вполне не позднее конца следующего, XIV столетия, и дошедшее до нас в составе трех псковских летописей, Сказание вполне соответствует
Интересно, что финны до сих пор называют Эстонию на своем языке "Viro", откуда и нередкая в наших местах фамилия Виролайнен, что значит поэтому просто "эстонец" (или "эстонка"). Напомним, что сами эстонцы называют северо-восточную часть своей страны, примыкающую с запада к реке Нарве, Virumaa.
