рекламной кампании. Во время беседы снова пили чай со сладостями, что уже вошло у них в традицию. На одной из инкрустированных разными породами дерева тумбочек распространяла по кабинету хвойный аромат маленькая живая елочка, украшенная светящейся гирляндой.
– Емеля, какие у тебя планы на новый год? – взяв обеими руками белую фарфоровую кружечку, спросил Абаджваклия.
– Мы будем отмечать дома, и, скорее всего, позовем в гости Ксюшиного отца, – ответил Щукин и пристально поглядел на Арнольда. Емельян подумал, что дядя снова хочет прийти к ним без приглашения. Однако художник не был уверен, что ему этого бы хотелось. Развязка имского конфликта характеризовала Абаджваклию не лучшим образом. Да и после всего, что Арнольд поведал ему в баре, Щукин чувствовал себя как-то неуютно в его компании. А что если дядя сожалеет о том, что раскрыл перед ним душу? С другой стороны, Емельян был польщен оказанным ему доверием и сейчас совсем другими глазами глядел на олигарха. От природы чувствительному и сочувствующему Емеле было больно думать о трагедии, которую пришлось пережить его дяде.
– А не хотите встретить новый год на яхте на Москве-Реке? Скажу честно, я был бы счастлив видеть тебя с супругой в числе гостей на нашем комфортабельном корабле. Это будет довольно спокойное и приятное мероприятие, скажем так, для своих. Без эксцессов. Не хочу, чтобы этот праздник прошел, как прошлый день рождения Вадика.
– А что случилось на дне рождении Вадика? – переспросил Емеля и тут же подумал, что этот Вадик, скорее всего, тоже какой-нибудь до невозможности солидный господин, и, наверное, вопрос прозвучал слишком фамильярно.
– Да мы упились все вусмерть, а дело было в тире, так я чуть не прострелил Снегирева.
Емельян удивленно смотрел на собеседника, ну и развлечения у богатых.
Но приглашение, прозвучавшее из уст магната, казалось совершенно невероятным. Может быть, дядя шутит. Однако сама идея отметить новый год в компании Абаджваклии показалась очень привлекательной.
– Соглашайся, дорогой мой! Заодно мой день рождения отметим, ты же знаешь, я родился первого января, – добавил Арнольд, подмигнув, – не откажи, друг мой! Никакой стрельбы в этот раз, все будет прилично. Ну как, согласен?
Емельян нерешительно кивнул: «я очень тронут, спасибо большое за приглашение».
– Отлично, я тогда тридцать первого в шесть вечера за вами машину пришлю. Стиль одежды свободный: можно во фраке, а можно в футболке, как хочешь. Снегирев будет в поло, на него ни один фрак и не налезет! – добродушно рассмеялся Арнольд. Было видно, что мысль об этом Снегиреве вызвала у него искреннюю улыбку.
– А ты не знаком еще с Вадимом? Ну, вот и познакомишься. Мой друг хороший, депутат Государственной думы, между прочим. Приходите, Емельян.
– Это большая честь для нас, – смущенно ответил художник, – дорогой дядя, спасибо вам за приглашение. Мы придем!
– Я
