как мы привыкли. Это, кстати, отдельный, очень интересный разговор. В XXI веке вопрос стоит так: всегда ли время течет в одну сторону, без перерывов и с одинаковой скоростью. Ведь еще сто лет назад человека, задавшего этот вопрос, посчитали бы просто сумасшедшим, потому что время – это измерение. Но если мы почитаем Пруста или Бергсона, посмотрим на свою собственную жизнь, мы увидим, что есть минута, которая длится полгода, а есть полгода, которые длятся как пять минут, и всё – впустую. Ведь так?
С. С. Конечно.
Т. Ч. Значит, это очень сложная субстанция. Один пианист мне рассказывал: “Пока я выхожу на сцену и иду к роялю, у меня внутри проигрывается вся пьеса, которую предстоит исполнить”. Я слышала подобное и еще от нескольких музыкантов. Это что же происходит, как такое может быть? Я спрашиваю: “Что, всегда?” Он отвечает: “Нет, не всегда, но если этого не происходит, то выступление будет неудачным”.
С. С. То есть за пятнадцать секунд проигрывается двадцатипятиминутная пьеса.
Т. Ч. Да, за что купила, за то продаю.
С. С. А я могу представить, как это происходит.
Т. Ч. Не так давно я спрашивала об этом Дениса Мацуева. Он сказал: “Видите ли, я с такой скоростью иду к роялю, что ничего не успеет проиграться. Но с самого утра у меня в голове крутится музыка, которую мне предстоит играть, то есть я весь день живу внутри этого музыкального пространства”. Музыкальное пространство – оно же и время!
Я думаю, та неожиданная привязанность Эйнштейна к музыке, невозможность для него жить вне музыки тоже связаны со временем. Во всяком случае, я бы сказала так: если мы не будем детей рано учить музыке, мы не только потеряем Ростроповичей и Спиваковых, мы потеряем и Эйнштейнов. Их мозг будет формироваться иначе, он не будет готов к нетривиальным ходам. То есть если человек будет работать на заводе Форда на конвейере столетней давности, тогда все в порядке, ему этого не надо, просто крути одно и то же, и всё. Но если речь идет о ненавистном мне слове “креативность”, то музыка – это очень мощный, разворачивающий сознание и подсознание инструмент развития мозга.
С. С. Кстати, мне часто доводилось видеть, что не музыканты, но писатели, актеры работают, а фоном у них – классическая музыка.
Т. Ч. Я сама знаю таких людей. Один из моих шефов, старый врач-психиатр, ни строчки не мог написать, если не звучала классическая музыка. А у меня – наоборот, и мне ужасно жалко. У меня много всякой музыки дома, а времени отдельно ее слушать нет. Я столько времени сижу за компьютером, вот пусть бы музыка звучала фоном, убила бы двух зайцев. Но ничего из этого не выходит. Я думаю, здесь дело в том, что музыка мне навязывает – в данном случае именно навязывает – не мой ритм. Вероятно, у меня есть какой-то биоритм думания или писания, который я не могу соотносить с другими ритмами. Это дешевое объяснение, прямо вам скажу, доказать я его не могу. Но то, что мне не удается насладиться божественной музыкой параллельно с другим делом, – это факт. Я должна ей отдаться на полную катушку. Может
