милок. Понял? А то…
– Что? Чем пугаешь?
– А то сдерут шкуру-то, как с жеребца. Только с живого…
Фрол поглядел на Устина исподлобья тяжелым, пьяным взглядом и спросил:
– Ты думаешь, я этого боюсь? А-а… – и устало махнул рукой.
Сказано это было таким голосом, что борода Устина чуть дрогнула, качнулась. Он тотчас запустил в нее пальцы, точно хотел остановить.
– Говори, чего надо, – сказал Фрол. – Некогда мне.
– Вот так-то оно и лучше, – облегченно рассмеялся Морозов, выпростал пальцы из бороды. – Пока немного. С Клашкой мне кончай… Но, но, не закатывай глаза, не барышня городская! И не спрашивай, зачем, для чего! Не твое дело!
Фрол докурил папиросу, встал, сказал горько:
– Ладно хоть, что твои… твои цели с моими желаниями совпадают.
– Во-во! И с Клашкиными. Баба мечется, как синица в силке.
Фрол пошел к двери. Но Морозов схватил его за руку:
– А погоди все же. Еще два-три слова. Зачем щенка своего следом за нами послал? Опасался за этого гнилого редактора, что ли?
– Да не дрогнула бы рука… попадись он тебе в глухом месте…
Устин как-то неестественно расхохотался. Смех его гулко раскатился по комнате. Резко оборвал хохот и сказал бесцветным голосом:
– Нет уж, Фрол Петрович, он самостоятельно подохнет вскорости… А коль понадобится, я… тебя попрошу…
Фрол выдернул локоть из цепких Устиновых пальцев. Медленно, неуклюже повернулся к нему всем телом.
– Фрол! – испуганно и все-таки с угрозой воскликнул Устин, невольно отступая.
– Ты не сверкай глазами, гад, – хрипло проговорил Курганов, – ты не сверкай! Я вот что отвечу тебе… Вот что… – И шагнул к Устину. – Меня, значит, попросишь?! Меня?!
Морозов пятился к печке, задел кочергу, которой Пистимея недавно шуровала поленья. Кочерга с грохотом упала на пол. Морозов быстро нагнулся и поднял ее.
Фрол остановился. Он помолчал-помолчал и сказал обессиленным каким-то голосом:
– Оставь кочергу-то.
– Вот и все. – Устин бросил кочергу на прежнее место. – Давно бы пора запомнить: осилил я тебя навсегда…
– Ты?! – насмешливо качнул головой Фрол Курганов. – Нет… не ты меня осилил, а другая сила… другая…
Черные Устиновы глаза сузились, брови вскинулись и опустились.
– Что же это за сила… неведомая? – спросил он. Спросил негромко и как-то даже осторожно.
– Неведомая? Ничего, скоро, коль не ошибаюсь, начнешь помаленьку ведать…
Устина точно прошило с пяток до головы электрическим током.
– Что? Что?! – воскликнул он, сделав несколько шагов от печки.
– Ишь, верно, значит, – сказал Фрол. – В голосе-то беспокойство.
Фрол снял шапку с гвоздя, взялся за дверную скобку.
– Что «верно»? Какое беспокойство?! – закричал
