друзей как-то незаметно оказались на улице перед незапертыми воротами. Мгновенно распахнули их настежь, но это не только не помогло, а наоборот, ворвавшийся воздух дал пожару новые силы, и деревянные декорации разгорелись ещё пуще, весело потрескивая, как пионерский костёр. Изо всех щелей склада повалил дым. Ребята истошно орали, пытаясь голосом побороть страх, обращаясь внутрь склада к Семёну, ко всем случайным прохожим и вообще…
Семён почему-то вспомнил, как в прошлые выходные с отцом на даче запекали курицу над углями, и даже улыбнулся. Хотя радоваться было уж точно нечему. Он висел головой вниз, держась на гвозде за шлёвку сандалии одной ноги, на высоте около трёх метров над полыхавшим полом. Даже если сандалия порвётся и он, если удастся, удачно упадёт, не искалечившись, на хаотично сваленные внизу декорации, то бушевавший внизу огненный шторм не оставлял никаких шансов на выживание. По закону подлости декорации, конечно же, состояли наполовину из стекла. Там были какие-то зеркала, трельяжи и сплошные острые углы. Странно, но страха не было. Возникло какое-то оцепенение и чувство полного смирения перед судьбой. Истошные крики друзей он перестал слышать на первой же минуте. Они полностью затмились грозными звуками разбушевавшейся стихии. Жарко было так, что мозг требовал только одного – упасть хоть куда-нибудь, только, чтобы эта пытка быстрее прекратилась. Плюс ко всем невзгодам сверху, как десница Божья, постепенно приближалось облако густого дыма, плотность и цветовая гамма которого явно не предвещали улучшения положения беспомощного Семёна.
Пот лился градом по всему телу, включая ноги. Потихоньку опустошались карманы, содержимое которых нещадно высыпалось и неизменно исчезало в огне. Связка домашних ключей, ручка с колпачком из кости (папка подарил), ещё что-то… и вдруг… произошло чудо!!! Другого эпитета подобрать невозможно.
Вниз полетел необычный шарик, который Семён подобрал здесь и бросил в карман, чтобы рассмотреть дома получше…
Шарик выпал из ящика большого стола, когда ребята тащили его в штаб. Сантиметра два в диаметре. Сбоку маленький, едва заметный скол и двойная бороздка по окружности. Он был не то керамический, не то стеклянный, не то пластмассовый. Иногда почти прозрачный, а иногда непроницаемо-матовый, даже если его приставить к окну. Всегда холодный на ощупь. Не прохладный, а именно холодный. Своего цвета он тоже не имел. Не то чтобы у него его не было, а просто он был всегда разный. Притом вне зависимости от окружающей среды, как хамелеон, что было бы хоть немного объяснимо, а как-то по своему плану… Внутри иногда была видна точечка красивого голубого цвета.
Шарик упал точно под висящим вверх ногами Семёном, скользнув обжигающей льдинкой вдоль всего левого бока. Никуда не укатился, а лежал в полутора метрах от Семёновских глаз, на этот раз сине-белого цвета и (сознание отказывалось верить) покрытый инеем!
Вокруг упавшего шарика образовалась окружность метра в два с половиной в диаметре, внутри которой не только не было огня и дыма, но даже не было жарко. Эта благодать распространилась
