гас прежде, чем он успевал поднести его к сигарете.
– Бросай курить, Колдун…
Шедший следом за Колдуном рядовой Оглин встал к ветру спиной, давая приятелю возможность спокойно прикурить. И в этот момент на позициях траггов отрывисто рявкнула гаубица. Снаряд разорвался на краю рва, метрах в двадцати от того места, где остановились Оглин и Колдун. Осколком, вошедшим точно под срез шлема, Оглину снесло половину черепа. Теплые брызги крови хлестнули Колдуна по лицу. А Оглин еще какое-то время стоял и смотрел на него мертвыми глазами, в которых уже не было ничего: ни усталости, ни боли, ни сожаления.
Ночью небо на Марсе никогда не бывает абсолютно черным. Во тьме, накрывающей марсианскую пустыню, всегда присутствуют едва уловимые оттенки багрового цвета. А в те часы, когда над горизонтом поднимается Фобос, небо делается похожим на засохшую лужу крови. Прежде чем снаряды обрушились на взвод сержанта Вирана, небо расцвело сполохами желто-зеленых огней, а воздух наполнился пронзительным воем, словно множество бэншей слетелись в одно место, чтобы возвестить о гибели людей. Снаряды, что использовали во время ночных обстрелов трагги, в полете трассировали и издавали жуткие воющие звуки, от которых закладывало уши и кровь, казалось, закипала в жилах. Полковые химики утверждали, что это было связано с особенностью состава взрывчатой смеси, используемой в снарядах. Но те, кому хотя бы раз довелось побывать под ночным обстрелом, сходились во мнении, что таким образом трагги пытались оказывать на противника психологическое давление – днем ведь они никогда не использовали бэнши.
Трагги били по рву прямой наводкой, так, словно точно знали, где залег третий взвод разведроты землян. Сержант Виран даже не пытался отдавать приказы – в диком грохоте и вое их все равно бы никто не услышал. Теперь каждый сам должен был думать о спасении. Хотя о каком спасении могла идти речь – выжить в мясорубке, в которую за считаные секунды превратился ирригационный ров, казавшийся прежде надежным укрытием, было невозможно.
Колдун упал на грудь рядом с рядовым Оглином и, ткнувшись лицом в жидкую грязь, уже в который раз подумал о том, что трудно придумать что-либо более глупое, чем ирригационный ров на Марсе. Человеческая психика порою выкидывает удивительные фокусы. Вот и сейчас, лежа на дне ирригационного рва, Колдун слышал не звуки рвущихся снарядов, а то, как шипят в воде кусочки раскаленного докрасна металла, как шлепаются рядом в жидкую грязь осколки, один из которых в конце концов должен был убить его.
Пара осколков щелкнули по бронекирасе на спине Колдуна – недостаточно крупные, чтобы пробить металлокерамический щит – почти эфемерную перегородку, отделяющую слабое человеческое тело от смерти, со свистом рассекающей воздух. И еще он слышал крики… Или ему только казалось, что он слышит отчаянные голоса?
– Колдун!.. Где ты, Колдун?..
– Помоги, Колдун!..
– Да сделай же хоть что-нибудь, Колдун!..
Колдуном он стал, оказавшись на Марсе. А прежде его звали Олег Николаевич Неверов. Когда трагги высадили десант на Марс и Межгосударственный совет Земли выступил с заявлением о начале войны с инопланетными захватчиками, он вместе с сотнями таких же молодых парней, знавших о войне только из книг и видеофильмов, побежал на мобилизационный пункт. Все они тогда, в первые дни конфликта, были уверены, что война продлится всего несколько дней. Ну, самое большее – пару недель. Этого срока, по оценкам доморощенных экспертов, было достаточно для того, чтобы лихо, в стиле старых добрых фантастических фильмов, расправиться с космическими агрессорами и с гордостью победителей вернуться домой, где героев с нетерпением будут ждать млеющие от восторга подруги. Естественно, никому не хотелось упускать такой возможности: война с инопланетянами – это будет почище летнего лагеря в первобытных джунглях на Борнео.
Однако большинство парней, явившихся по зову совести на мобилизационные пункты, получали назначение в части тылового обеспечения, расположенные на Луне и орбитальных станциях. Те, кто попал в подразделения, базирующиеся на Фобосе и Деймосе, считали, что им уже повезло: до района боевых действий было, можно сказать, рукой подать. И только считаные единицы были направлены в действующую армию. Поэтому Олег сначала даже не понял, что произошло, когда в руках у него оказалось приписное свидетельство, в соответствии с которым он поступал в распоряжение командира четвертой разведроты мобильной пехоты, принимающей непосредственное участие в боевых действиях на поверхности Марса. Решающую роль в этом сыграло то, что пару лет назад Олег ради спортивного интереса прошел курс выживания в экстремальных условиях, по окончании которого заработал двадцать пять призовых баллов – для новичка фантастический результат – и получил специальность фельдшера с правом работать в полевых условиях.
Вот так обычно все и происходит в жизни: ты сам даже не думаешь, чем обернется тот или иной твой поступок, а на нитке судьбы уже завязывается узелок, который в нужный момент непременно зацепится за заусенец на ногте старой мойры.
