Нет, девушка не просидела все свидание в них, не снимая, как агент царской охранки. Она в них пришла и снова надела, уходя. Но мне и этого хватило.
Всю ночь вместо эротических снов с участием новой знакомой мне снилась черепаха. Та самая, из советского мультика про львенка и черепаху, где они вдвоем пели песенку про «еее! покатай меня, моя большая черепаха!» Так вот, помимо «еее», в мультике на черепахе были огромные солнцезащитные очки, точь-в-точь как на той девушке. Тогда, в детстве, я этой черепахи до смерти испугался именно из-за ее аляповатых очков.
Таким образом, если записывать буквально, со слов пациента, я отказал красавице из-за детской травмы от мультика.
Во втором случае нас разлучили ботфорты.
Они были на девушке – высокие сапоги выше колен.
Вот тут-то эротическим снам и разгуляться бы по моему спящему тельцу во всей своей пикантной точности и остросюжетности. Но вместо девушки мне всю ночь снился Петр Первый. Тот, который царь. В своих грандиозных ботфортах почти до ушей. «Отсель грозить мы будем шведам» – у Пушкина Петр Первый говорил это, имея в виду свои ботфорты, конечно. Страшная обувь, ужасающая.
Проснувшись, я несколько раз честно пытался воспроизвести в уме светлый образ той девушки. Но вместо нее воспаленный мозг неизменно подсовывал мне усатого царя.
Чего я тогда испугался, медицине доподлинно не известно.
Вероятно, того, что девушка в первую брачную ночь начнет материться или закурит трубку. А возможно, и/или, как пишут в юридических документах. Что еще страшнее.
Вот такое я замороченное мачо.
Бедная, бедная моя жена…
Ей бы на первое свидание в ботфортах прийти. И/или в черепашьих очках для верности.
А она явилась психически нейтрально одетая и беззащитная, бедняжка.
6. Идеал женщины
После моего рассказа про минус шестую жену и ее ботфорты Сема неодобрительно покачал головой и сравнил меня с подбитым танком, у которого сорвало гусеницу, так что он бессистемно палит в разные стороны.
Друг упрекнул меня в легкомысленности, в то время как еще древние и, в частности, Овидий, считали любовь «наукой». Сема настаивал, что я должен определиться со своим идеалом женщины. Вот прямо сейчас, не сходя с места. Овидий в те годы (как, впрочем, и в последующие) не входил в круг чтения Семы, который чаще цитировал журнал «За рулем». Но я решил все же подыграть другу, чтобы не бросать его в благородном порыве, столь редком в его исполнении.
Как заправский криминалист, Сема предложил мне составить словесный портрет моей идеальной женщины.
– Ну, не люблю тонкие губы, – говорю.
– Понятно, – отвечает Сема, – а глаза?
– Глаза должны быть большие, выразительные.
– Черты лица?
– Крупные.
– Крупные черты лица… Фигура?
– Эээ, не миниатюрная, такая
