вот и не фиг обнимать его… Ладно, ладно… Миша – мой гражданский муж. Но какая, в общем-то, разница? Главное – он мой. А этот стоит, улыбится. Нравится ему, что бабьё вокруг крутится!
Ну, ничего, Белочкин! Я тебя отучу чужие «костюмы» примерять!
– Нашла Мишку-то? – спросил Лёха, когда я едва не столкнулась с ним на лестнице.
– Нет, -соврала я.
Зачем? Не понимаю. Само как-то вырвалось.
– Так я могу его позвать, – предложил простодушный Бурундучков.
– Нет! Не надо, – отрезала я и стала быстро подниматься по лестнице вверх.
– Как хочешь, – пожал плечами Алексей.
Константин показывал мне текст, я пробегалась взглядом по строчкам, но ничего не понимала и не старалась понять. Он что-то объяснял, а я тупо кивала.
– … Как думаешь, игра стоит свеч? – спросил Константин, глядя на меня в упор.
– А? Что? – не поняла я, но потом быстро сориентировалась. – Да, да, конечно…
– Ты какая-то странная сегодня, – хмыкнул он.
– Извини, просто неважно себя чувствую, – я встала из-за стола, кое-как столкала в папку недописанный сценарий. – Мне пора. Пока.
– Пока… – растерянно отозвался Константин.
Я брела по улице. Здание театра давно осталось позади. Там же остался и Белочкин… вместе с той блондинкой…
Перед глазами всё стояла одна и та же картина. Я отчётливо видела, как блондинка обнимает Мишу. Моего Мишу. Богатое воображение рисовало и другие, ещё более яркие картинки: как Белочкин обнимает её, целует, как на рояле играет, поёт для неё…
Понятно, где он пропадает всё время. Понятно, почему задерживается в театре допоздна… На глаза навернулись слёзы. Я старалась их сдерживать, пока не поняла: это бесполезно.
Моросил дождь. Мелкие капельки смешивались со слезами, текли по щекам, капали на куртку. И по гладкой чёрной ткани бежали вниз.
Живём мы… наша квартира… В общем, от театра до дома недалеко. Но сегодня мне показалось, что я шла домой очень долго, точно привычный пусть вдруг сказочным образом увеличился раза в три.
Я бросила сумку и куртку на тумбочку с обувью, а сама, не снимая кроссовок, села на диванчик, стоящий в прихожей. На спинке дивана сидела большая плюшевая белка.
Белочкин подарил её мне на День Всех Влюблённых.
Я уткнулась в мягкий ярко-рыжий мех белочки. От него пахло Мишиным одеколоном…
Глава 3
К вечеру я более или менее успокоилась. Но заниматься обычными делами не стала: прибирать не хочется, готовить ужин – тоже. А смысл? Белочкин опять вернётся около полуночи, скажет, что не голоден… А я, как последняя дура, буду сидеть на кухне часами, ждать его, пять раз подогревать остывший ужин для него…
Нет, не буду. Не буду и всё. На зло.
Я занялась недописанным сценарием. Но сосредоточиться не получалось. В лучшем случае, я с трудом «выжимала» из себя фразу-две и тут
