Зигфрид, мгновенно настроившись на рабочий лад.
С одной стороны, ему было страшно, но с другой – он был рад возможности освежить свои подлинно хирургические ощущения. Два-три фурункула в неделю, которые ему приходилось вскрывать, не в счет, поскольку масштаб был совершенно другой.
Ночные посетители сгрудились в небольшой операционной, однако Зигфрид, надев халат и вымыв руки, потребовал удалить всех посторонних.
Широкоплечие агенты посмотрели на своего командира, и тот кивнул, подтверждая, что следует подчиниться. Сам же он остался рядом с доктором.
Тем временем Энтони вооружился своими специальными инструментами и окинул взглядом большое тело, едва уместившееся на стандартного размера топчане.
Фронт работ был обширный. Легкая броневая сетка была пробита во многих местах, и помимо пулевых ранений несчастный получил несколько повреждений осколками рваного металла. Некоторые из них еще торчали из брюшины, и доктор пошевелил бровями, прикидывая тяжесть внутренних повреждений.
Однако, когда Энтони Зигфрид начал работать, он совсем позабыл все свои страхи и сомнения, поскольку делал привычную и любимую работу.
Распоров броню, сняв клочья обмундирования и вскрыв кожные покровы, он остановился и, повернувшись к старшему, сказал:
– Но это же саваттер…
– Разве? – удивленно переспросил тот.
– Ну да. Я проходил практику в военном госпитале и хорошо знаком с их строением.
– Сейчас я не могу вам объяснить всего, доктор. Так что будем считать, что это обычный человек – как вы и как я. Хорошо?..
– Да, конечно, – согласился Зигфрид и с головой погрузился в работу, подальше от своих сомнений.
Щелкали алмазные щипцы, шипел, набираясь силы, пневматический дырокол, потрескивал аппарат лазерной сварки, и дело шло на лад. Куски железа с рваными краями падали в никелированный таз, а перепачканные инструменты тонули на дне емкости с дезинфицирующей жидкостью.
Наконец был наложен последний шов, и длинный кусок пластыря закрыл обработанную рану.
– Ну… теперь все… – устало произнес Зигфрид, стаскивая перчатки и бросая их в ванночку для отходов.
– Все? Вы уверены? – переспросил старший.
– Да, эта животина не околеет, он крепок, как танк.
– Спасибо вам, доктор. Не знаю, что бы мы делали, если бы не вы.
С этими словами командир группы поднял пистолет и выстрелил в голову доктору Зигфриду. Тот всплеснул руками и отлетел к стене, сбивая столики, шкафчики и дорогие приборы, которые сыпались на пол осколками стекла и мелкими блестящими деталями.
20
Супругов Розенфельд привезли на рассвете, а взяли ночью, чтобы было страшнее.
Именно поэтому Лойдус пришел на службу к восьми часам утра, а должен был только к девяти.
Волнения и торжественности добавлял новенький голубой мундир следователя, в котором Гансу предстояло допрашивать
