в общем-то мама была права, поскольку после завтрака весь график приема пищи у Рино сдвигался в разные стороны по самым непредсказуемым причинам.
То он выезжал на очередной труп, то торопился с окончанием отчета, то, случалось, делил с патологоанатомом сдобренное укропом рагу – причем безо всякого удовольствия.
Одним словом, назидание мамочки подтверждалось и оправдывалось почти каждый день, за исключением тех случаев, когда в доме Рино ночевали женщины с серьезными намерениями.
Едва покончив с сексом, они тут же мчались на кухню, дабы закрепить успех на пути к сердцу полицейского офицера. Однако Лефлер четко разделял постель и кухонную утварь и потому до сих пор принадлежал к холостяцкому сословию.
Покончив с завтраком, состоявшим из омлета и крабового бифштекса, он свалил посуду в мойку и пошел одеваться, а в восемь пятнадцать, как обычно, уже вышел из дома и, поулыбавшись солнечной погоде, сел в автомобиль.
Это было бензиновое чудовище, старый агрегат, заправлять который приходилось на окраине города. Только там еще продавали настоящий бензин.
Рино никто не трогал, пока экологическому состоянию Туссено не присвоили четвертый уровень нарушенности. После этого бензиновые двигатели были запрещены, и в качестве переходного периода был выбран срок в пять лет. И вот теперь, когда почти вся планета пересела на парогенераторные автомобили, только Рино и еще какое-то количество упрямых парней старательно прикрывали выхлопы своих коней, чтобы не попасться дорожной полиции.
«Итак, мистер Лефлер. Это уже в четвертый раз. Мы вынуждены увеличить штраф. Разве вы не знаете, что бензиновые двигатели запрещены?»
«Извините, инспектор, просто мой «паровик» внезапно вышел из строя, и пришлось взять эту колымагу – такова ситуация, войдите в мое положение».
Подобная сцена повторялась довольно часто, и Рино смирился с мыслью, что будет ездить на водороде, однако пока его старый конь по-прежнему бегал довольно резво.
Запарковав машину на служебной стоянке у отделения, поздоровавшись с двумя-тремя знакомыми, Лефлер вошел внутрь помещения.
Сменившаяся с дежурства Ольга Герцен попалась ему навстречу.
– Твоя цыпочка сидит в двадцать четвертой, – сказала она. – До завтрака трижды просилась пописать, видимо, волнуется.
– Спасибо за наблюдение. Я у тебя в долгу…
– Никаких долгов, Рино, просто устрой мне ночь любви.
Зная лесбийские наклонности Ольги, Рино спросил:
– А ты ничего не перепутал, дружище?
– Можешь мне не верить, но рядом с тобой я чувствую себя натуралкой, – призналась Ольга. – Кстати, у нас с тобой похожий вкус. Эта Дженни Ривер мне очень понравилась. Чудесная глупенькая куколка.
– Я рад, – вымученно улыбнулся Рино и с облегчением вздохнул, когда Ольга вышла.
«Еще не хватало связаться с лесбиянкой – то-то всему отделению радости будет», –
