не несет за них ответственности. Он не отвечает ни за кого, кроме самого себя. Если они погибнут, это следствие их выбора. Они все сделали выбор. Белизариус поставил бокал. Разговоры стихли.
– При всем уважении, генерал-майор, я удваиваю предложенную вами цену.
Кают-компанию окутала тишина. Рудо приподняла бровь.
– Ни у кого нет такого быстроходного катера, который мы предлагаем, – сказала она. – Он и один – бесценен.
– Если я переправлю вас на другую сторону Кукольной Оси, я покойник, – сказал Белизариус. – Это не просто мошенничество, и вы – не обычный клиент. Политика и мошеннические схемы плохо сочетаются. Фактором цены становится мое выживание.
Рудо прищурилась, и на ее лице прорезались оставленные годами морщины.
– Чудесно. Так что ты придумал?
Белизариус допил портвейн.
– Главное – отвлечь лоха чем-то блестящим и заманчивым, заставить его подумать, что он тебя раскусил. Тем временем настоящие ходы останутся незамеченными.
– Продолжай.
– На блеск потребуются деньги, – сказал он. – Мне придется покупать корабли и недвижимость. Мне придется подкупать чиновников, и мне придется давать авансы наемным ловкачам, лучшим в своем деле. Нам потребуются агент, эксперт по взрывчатке, пилот, уникальный специалист по электронике, генетик, вероятно – глубоководный ныряльщик и опытный мошенник.
– Мы должны быть в курсе всех подробностей планирования и исполнения твоей мошеннической схемы, – ответила Рудо. – Так что майор Иеканджика с радостью поможет тебе собирать твою команду.
– Безусловно.
– Тогда начинай объяснять, – сказала Рудо, улыбаясь с пугающей решимостью.
10
Спустя месяц.
Несмотря на блокаду, в порт Свободного Города Кукол прибывало множество кораблей, среди которых оказался и пассажирский лайнер «Сервантес». Сейчас «Сервантес» отошел от планеты на безопасное расстояние на ядерных двигателях, чтобы создать «червоточину». С предсказуемостью старого осла «Сервантес» мог безопасно создавать одну нору за сутки, переходя зараз по сто семьдесят пять световых часов в сторону Порт-Барселоны, вращающейся вокруг Новой Гранады.
Белизариус не смешивался с остальными пассажирами. Ему нравилось смотреть на звезды, самому создавать из них геометрические узоры, особенно когда он ощущал беспокойство. Масштаб задуманной аферы уже не слишком его беспокоил. Череда опасных дел, перемежающихся периодами нерешительности и самоуглубленности, – вот наиболее адекватное описание всей его взрослой жизни. Более всего его беспокоила мысль о возвращении к остальным Homo quantus.
Белизариусу было десять лет, когда он научился управлять электропластинами настолько, чтобы вызывать у себя состояние savant. Он доставлял истинное удовольствие наблюдавшим за ним молекулярным биологам и психологам, пока не решил сбежать в возрасте шестнадцати лет. Он не был на Гаррете двенадцать лет. Так что продолжал находить
