дела. Если вы откажетесь, я пойду и буду кричать об этом на всех перекрестках.
Вдруг он понял, что говорит, и прикусил язык. Ноги у него подкашивались, он опустился на стул и закрыл лицо руками. В наступившем молчании Пол не смел поднять глаза на Берли. Он чувствовал, что лишил себя всякой надежды на успех.
Но Пол ошибся. Если подобострастные мольбы оставляли Берли равнодушным, то энергией и отвагой его всегда можно было подкупить. Мужество восхищало его, и ему нередко случалось проникаться симпатией к тем, кто, по его словам, умел постоять за себя. Вдобавок он чувствовал, что за этим странным, неприятным делом и вправду что-то кроется. И наконец, взывая к чувству долга Берли, Пол задел его за живое. Берли и сам сознавал, что себялюбие и образ жизни, навязанный ему аристократической женой, за последние годы не раз побуждали его увиливать от наиболее неприятных обязанностей, связанных с занимаемым положением.
Он несколько раз прошелся по ковру туда и обратно, чтобы поостыть, и затем сказал:
– Молодежь, видно, воображает себя носителем всех добродетелей. Ну, это ваше дело! В других вы не в состоянии увидеть ничего хорошего. Я, например, не собираюсь строить из себя святого. Но, вопреки эпитетам, которыми вы меня наградили, я стою за некоторые принципы. И прежде всего за честность. Мне совсем не по душе ваше дело. Но, клянусь Богом, я не стану от него уклоняться! Я возьму его на себя, предам гласности, поставлю перед палатой общин. Более того: даю торжественное обещание сообщить об этом самому министру юстиции.
Пол взглянул на него. Так неожиданна была эта речь, так поразительна победа, что комната ходуном заходила у него перед глазами.
Он попытался пробормотать слова благодарности, но губы его не желали шевелиться, а предметы вокруг словно закружил вихрь.
– Бог ты мой! – Берли торопливо вытащил из кармана дорожную флягу, склонился над Полом и, разжав ему зубы, влил в рот несколько капель спирта. – Так, так! Уже лучше. Лежите тихо, не двигайтесь.
Он стоял с покровительственным видом, глядя, как краска возвращается на лицо Пола, и сам несколько раз приложился к фляге. Бурная реакция Пола, рассеяв последние остатки гнева, восстановила в Берли приятное чувство собственного достоинства. А впоследствии, когда ему удастся выяснить всю эту дурацкую, немыслимую историю, какой у него будет великолепный рассказ для клуба! Он уже слышал свой голос, говоривший: «Упал без сознания к моим ногам, желторотый птенец».
Время шло.
– Вам лучше теперь? Мой поезд уходит в восемь.
Пол поднялся, машинально пожал протянутую ему руку и через несколько минут уже шел по улице. Звон стоял у него в ушах и еще более ликующий – в сердце.
Глава 16
На следующий день Пол подошел к газетному киоску на углу и попросил, чтобы ему ежедневно доставляли газету «Курьер
