што, слепой, да?
– Бога ради, извините, я не хотел…
– Ладна, иди давай… – спасибо, что не убили на месте. Теперь Степанычу и Марине будет что послушать: ребята, сразу видно, нацелились на неслабый кутеж с продолжением.
Таксофон в метро, к моей искренней радости, работал.
– У аппарата.
– Привет, Вить.
– Приветливей видали.
– Какие планы на вечер?
– Открыт для предложений.
– С десяти вечера жди меня на Малой Земле.
– Уговорил, речистый.
– Тачка та же?
– Да.
– Тогда до связи.
– Угу.
С немногословным человеком Витей Авдеевым мы познакомились в девяносто девятом в плену у гордых нохчей. Я притворялся предпринимателем из красивого города Валенсия, а его подставил партнер по бизнесу. Все тогда пошло не совсем по плану, пришлось в ожидании спецназа немного пошуметь, и Витек, бывший комитетский опер, мне, помнится, здорово помог. Насколько я знаю, по возвращении домой он немного наказал бывшего компаньона и с тех пор работал только один. Бизнес у него, кстати, довольно своеобразный: Витя решает вопросы, всякие и разные. В память о совместном хулиганстве в горах Кавказа он всегда предоставлял мне скидки.
Глава 13
Петр Николаевич Крупин селиться, «как все наши», на Рублевке категорически не желал. Он вообще всегда жил и поступал не «как все»: терпеть не мог шляться по казино и презентациям, не бегал по корту с ракеткой, а позже – не лез позориться на татами или на горнолыжные трассы, а по-простонародному любил потягать двухпудовые гири или постучать по груше. Отдыхать от трудов праведных предпочитал не в Куршевеле со шлюхами, извините, фотомоделями, а на Волге, с женой, детьми и внуками. Выпить мог много, но делал это крайне редко. Если бы его примеру вдруг вздумали последовать все богачи отечественного разлива разных мастей и степени зажиточности, не сомневаюсь, редакторы гламурных журналов либо дружно повесились бы от безнадеги, либо пошли работать согласно полученному образованию, то есть парикмахерами и сантехниками. На их счастье, такое на Руси по определению невозможно…
Он возвратился в свой особняк в Валентиновке около десяти вечера. В одиночестве поужинал в столовой (жену и всю родню, несмотря на их протесты, несколько дней назад перевезли в укромное место), лениво посмотрел новости по ящику и направился в спальню, собираясь наконец-то выспаться. Развязывая на ходу галстук, он не глядя, привычным движением включил свет и замер в удивлении.
– Добрый вечер. Вы, кажется, собирались встретиться со мной в любое удобное для меня время, – честное слово, мужик начинал мне нравиться: он не стал хвататься за сердце или вызывать охрану.
– Не ожидал, признаться. А меня уверяли, что сюда проникнуть невозможно.
– Нет таких крепостей, которые не смогли бы взять большевики. Проникнуть можно куда угодно, было
