збивает ее. Я не могу расслышать, что именно он говорит в перерывах между ударами, но понимаю, что маме сейчас, действительно, очень больно.
Несмотря на происходящее, жалости к ней я не испытываю. Господи, с раздражением думаю я, прислушиваясь к ее скулящим всхлипам, ну неужели за семнадцать лет совместной жизни с отцом ты не научилась вести себя так, чтобы не будить в нем ярость? Неужели тебе нравится, когда он избивает тебя? Нравится чувствовать боль? Ты добиваешься этого специально? Или ты просто глупа и упряма?
Разумеется, я не оправдываю отца и понимаю, что его действия ужасны, но мама, зная особенности характера человека, с которым живет с самой молодости, давно могла бы научиться вести себя хитрее и умнее для того, чтобы избегать его вспыльчивости, точно так же, как это удается мне. От этого всем было бы только лучше.
На секунду я вспоминаю о том, что произошло между мной и отцом совсем недавно на лесной поляне, когда я помогала ему заготавливать дрова на случай внезапных заморозков. Он не спрашивал разрешения, но оно ему было и не нужно. Он всегда был мужчиной. Он всегда получал то, что хочет. Он всегда делал то, что считал нужным и я, в отличие от мамы, очень быстро научилась не перечить ему, чтобы не нажить ненужных проблем.
Поэтому я просто закрыла глаза и, плотно сжав зубы, чтобы не кричать от боли, ждала, когда он закончит свое дело. Отец стал моим первым мужчиной… Видимо, это именно то, что люди и называют судьбой, от которой никуда не денешься. С ней просто нужно смириться. Ее просто нужно принимать такой, какая она есть…
С первого этажа раздается очередной короткий крик мамы, наполненный болью и страданием. Уткнувшись лицом в подушку и заткнув пальцами уши, я изо всех сил стараюсь отвлечься и не думать о том, что происходит внизу.
В конце концов, мама, ты во всем виновата сама.
Третье июня 2009 года
1
– Что это? – спросила я, посмотрев в боковое стекло машины, и поежилась.
Не в силах оторвать от дома испуганно-брезгливый взгляд, я сразу обратила внимание, как мрачно выглядело это старое двухэтажное деревянное сооружение с почерневшими от времени и сырости стенами, покрытыми у земли ярко-зеленым мхом.
– Это наш новый дом, Лаура. Мы проведем здесь все лето! – ответила мама с легким сарказмом в голосе и с любовью посмотрела на свое кольцо с крупным бриллиантом, которое папа подарил ей на Рождество. – Папа очень долго искал то, что будет нам всем по душе, и не разочаровал!
– А почему ты называешь этот дом новым? – не унималась я.
В ответ мама фыркнула, но тут, заглушив двигатель автомобиля, в разговор вмешался папа. Он с гордостью посмотрел на дом, а потом, подмигнув нам, весело и громко произнес:
– Выше нос, девчонки! Этот дом прекрасен, хотя, соглашусь, небольшой косметический ремонт ему бы не помешал. Но, если учесть, какую потрясающую скидку мне сделали в агентстве, то он идеален!
– – Не представляю, как жить в доме, на который страшно даже смотреть… – вымолвила я, расстроенно покачав головой.
– Первое впечатление часто бывает обманчивым, – успокоил папа, выбираясь из водительского кресла. Он быстро обошел вокруг машины, открыл дверь с моей стороны и уверенно добавил. – Уверяю, здесь нам будет гораздо комфортнее, чем в пыльном и грязном Чикаго, вот увидишь, принцесса. Впереди нас ждут три чудных месяца! Я смогу, не отвлекаясь, закончить свою книгу, а твое выздоровление пойдет гораздо быстрее на свежем воздухе.
Снова разочарованно покачав головой, но не проронив ни слова, я опустила глаза и осторожно погладила свои ноги, закованные в гипс от стоп до верхней части бедер.
– Просто оглянитесь, родные мои! – воодушевленно продолжал папа, а потом закинул голову, закрыл глаза и, расставив в стороны руки, вдохнул полной грудью наполненный хвойным ароматом воздух. – Боже! Запах природы, как он прекрасен! Неужели можно не влюбиться в это сказочное место?
– Я не чувствую ничего, кроме отвращения, – честно ответила я, оглядывая заросший высокой травой двор. – Мы у черта на куличках. Вдали от цивилизации. Сколько миль до ближайших соседей? Сто? Двести?
– Восемь, – мягко ответил папа и с надеждой посмотрел на маму, надеясь, как можно скорее, заручиться ее поддержкой.
– Всего лишь восемь? – с напускным облегчением воскликнула я. – Потрясающе! И чем мне заниматься все лето? Слушать птичек?
– Для начала тебе нужно поправиться, – вступила в разговор мама, – и выполнять все предписания врачей, соблюдая постельный режим до тех пор, пока кости на твоих ногах не срастутся и не окрепнут. Рано или поздно ты встанешь. Но, если не хочешь все следующее лето провести точно также, как нынешнее, то прислушайся к моему совету.
– И что же это за совет? – с подозрением
