не человек это вовсе и быть его там не может. Включив свет, Зорин удостоверился в этом. Лишь белый бюст-манекен высился на деревянном ящике, покрытом толстым слоем пыли. В душу Зорина стала прокрадываться тоска о настоящем доме, которого у него никогда не было, нет, и, скорее всего, никогда не будет. Но он быстро отогнал ее, тряхнув головой. Не время грустить. Надо идти за письмом.
Зорин снял с манекена маску и натянул на себя. Она вполне сносно копировала лицо одного покойного мужчины и хорошо сидела на голове. Следом пошёл парик. Прямые чёрные волосы средней длины закрывали незащищённую макушку и затылок от глаз посторонних. Посторонними были все. Даже Зорин не разрешал себе смотреть на отражение в зеркале без маски и парика. Он не мог стерпеть собственный облик и каждый раз, когда видел себя, собственный силуэт, собственную тень, начинал нервничать и злиться. Ему хотелось царапать когтями лицо, кривить рожи, скалить зубы и просто рвать плоть и кожу со своего черепа. Ему хотелось быть похожим на человека, но не быть им. И он не представлял это на практике. Он был заложником полумер. Если бы Бог был к нему милостив, то поселил бы среди существ подобных ему или не создавал вовсе. Зорин чувствовал себя лишним.
И вот сейчас, для исполнения финальных штрихов, можно снять покрывало с большого настенного зеркала в дальнем углу комнаты. Зорин стянул полотно и тяжело задышал. Всё хорошо… всё хорошо. Он успокаивал себя и пытался расслабить натянутые жилы по всему телу. Он принял непринуждённую позу, надменно рассмеялся и тряхнул головой, после того, как пригладил волосы. Он старался думать, что всё хорошо, но глаза выдавали его. Глаза не принадлежали человеку. Зорин взял себя в руки и начал промазывать самые подозрительные участки кожи специальным кремом.
Работа была окончена через четверть часа. «Недурно», – похвалил Зорина его внутренний голос. Однако для него это мало что значило. Он старался не жалеть себя, не приписывать себе мнимых достижений, не завышать результаты трудов, и в целом мыслить рационально. Но ясных идей не прибавилось. Зорин стоял перед зеркалом в замешательстве. Он простоял бы ещё дольше, вновь и вновь накладывая слой за слоем, но опасность того, что скоро закроется почта, толкала его закончить этот неблагодарный труд. Никогда результат не был превосходным. И дело тут даже не в одержимости. Люди разбираются в чужих физиономиях как ни в чём другом. Хватит даже беглого взгляда, чтобы заподозрить неладное. Маска – это мнимая защита. И единственный способ справиться с этим недоразумением – просто забыть о нём и не думать о негативных вещах в целом. Из пластилина не вылепить съедобное яблоко, а и из монстра не вылепить настоящего человека.
Зорин подошёл к гардеробу и осмотрел его полупустое пространство. Одна фетровая шляпа наверху. Одно чёрное пальто на старой и потёртой вешалке из дерева. Один вязаный шарф. Одни кожаные перчатки. Одни чёрные брюки. Одна пара лакированных туфель. Зорин облачился в свой единственный уличный наряд и был доволен результатом. Почти
