с которой я тебя видел в прошлый раз на Петровке?
– Увы, нет, – Серж, похоже, был искренне огорчён, – ты только представь себе – она совершенно не различает Металлику и Линкин Парк!!!
– Да, это серьёзно, – посочувствовал я, лихорадочно вспоминая, в чём разница между этими музыкальными коллективами, – но, впрочем, женщин нельзя строго судить. Подумай сам, ну зачем им тяжёлая музыка?
– За такие слова феминисточки тебя живьём на костре сожгут, – воскликнул Серж, и гитара в его руке задрожала, – что это за дискриминация такая?
– Вот те раз, приплыли, – воскликнул в ответ я, и всплеснул руками, – это где ж ты в моих словах дискриминацию узрел? Кажется, тебе срочно надо лечиться. И чем больше ты будешь выступать, тем быстрее нагреется твоё лекарство, которое я тебе притащил по доброте своей душевной.
– Прости, – сказал Сергей, – совсем забыл. Приглашаю тебя на балкон.
… Я и Серж – мы пили пиво, сидя на балконе, на котором не было лоджии, но из которого открывался чудесный вид на лес, озеро, маленькие уютные частные домики и уродливый гигант – очередная строящаяся многоэтажка. Скотина, такой вид портит! А скоро будет закат – его я любил больше всего из пейзажа на балконе Сержа. Когда Солнце ложится спать, оно ласково щекочет небо тонкими нежными лучиками, как заботливая мать, почти уложившая младенца спать: «Спи, мой хороший, я тебе песенку спела, сказочку рассказала, волосики причесала… а теперь я ухожу, чтобы не мешать тебе спать, мой милый. Но завтра я обязательно приду – ты же знаешь, я ведь каждый вечер только для того и ухожу, чтобы утром снова к тебе прийти». И в это момент очень трудно не любить Солнце – когда оно едва выглядывает из-за горизонта, словно ему самому интересно понаблюдать ту божественную игру красок на краю неба. Мне пришло в голову, что само слово «красота» произошло от слова «краска». Разве можно чёрно-белое назвать красивым?
– Дружище, а ты когда последний раз нормально спал? – голос Серджио вернул меня из полузабытья на его балкон. Всё тут же стало на свои места, вернулось ощущение реальности… и вернулся кавардак в моей голове и моей жизни.
– Вот об этом, кстати, я и собирался с тобой поговорить, – ответил я и отхлебнул большой глоток из стеклянной бутылки. Я чувствовал в себе готовность говорить, но абсолютно не знал, с чего начать. Неожиданно Серж пришёл мне на помощь:
– Одно из двух, Жека – либо ты плохо спишь, либо ты вообще не спишь. У тебя бессонница или же тебя что-то гнетёт? Давай, признавайся старому другу.
– Как насчёт того и другого, вместе взятого? – вздохнул я. И рассказал. Про садовника, про сны в маленьких синих коробочках, про движущиеся полоски на обоях, про то, как в супермаркете меня облапал несуществующий человек. Только про Анжелу я умолчал – уж слишком это личное, к тому же, до конца ещё не осознанное.
– Мне вот пришёл в голову один небольшой стишок, – Серж достал пачку «Честера» и вытащил из неё последнюю сигарету. Я вспомнил, что эта самая пачка к моменту моего прихода была наполнена более чем на половину.
