травой и какими-то химикатами. Полы были исчерчены пентаграммами и загадочными знаками, на черных стенах висели потрескавшиеся старинные картины.
Прямо напротив двери, шагах в пяти от Дана, стоял Сенкевич, продолжая прижимать пистолет к виску Насти.
– Брось оружие, – хрипло сказал Дан. – Отпусти ее. Все равно уже никуда не уйдешь. Сдавайся.
Сенкевич хмыкнул, и тут же из-за его спины показалось… нечто. Это больше всего походило на пятно фиолетовых чернил, медленно расползающееся по воде. Странная субстанция выбрасывала в разные стороны щупальца, потом подтягивала к ним «тело», разрасталась и пожирала пространство: предметы, которых касалось пятно, исчезали, будто растворялись в нем.
Продолжая целиться в Сенкевича, Дан краем глаза с опаской наблюдал, как за спиной противника пропадает кусок стены, старое продавленное кресло, напольный канделябр с черными свечами… Вскоре пятно доползло до потолка и угрожающе запульсировало над головой Сенкевича. В центре его зародился черный смерч, похожий на воронку. Тьма бешено вращалась, воздух вокруг пришел в движение. Белокурые волосы Насти развевались, словно на ветру. Девушка дрожала, и причиной тому был не пистолет у ее виска – Настя чувствовала, что за ее спиной творится что-то непонятное и страшное. Сенкевич стоял абсолютно спокойно, будто не замечал ни ветра, ни фиолетовых стрекал, которые уже расползлись по всем стенам.
– Оно ж сейчас тебя самого сожрет, – ровным голосом заметил Дан.
– Не сожрет, – усмехнулся Сенкевич.
– Отпусти ее. И сам лучше отойди…
– На, держи!
Сенкевич резким движением отшвырнул Настю, а сам сделал шаг назад и исчез в черно-фиолетовой круговерти. Девушка упала, Дан опустил пистолет, кинулся к ней, но не успел. Пятно выбросило извивающиеся щупальца, схватило Настю и втянуло в себя.
Не задумываясь, Дан прыгнул вслед за ней.
Глава первая
Дан
– Malo, nos a, libera, sed, tentationem, in… – бубнил дребезжащий голос, – inducas, nos, ne, et…
Дан медленно приходил в себя. Он лежал на чем-то твердом и холодном. Болел затылок, перед закрытыми глазами мелькали красные вспышки. Пахло воском, кровью и еще чем-то противным. Судя по шарканью ног, покашливанию, шепоткам, вокруг было немало людей.
Он не торопился открывать глаза, пытаясь восстановить в памяти предыдущие события. В первое мгновение решил, что находится в офисе Сенкевича, в потайной комнате, где случилось что-то странное. Но холод, сковавший тело, натолкнул на другую мысль. Может, он в морге? И кажется, лежит совсем голый… Приняли за мертвого? Тогда почему здесь столько народу?
– Nostris, debitoribus, dimittimus…
Голос Дану определенно не нравился, и слова тоже. Что-то они смутно напоминали…
– Tuum, nomen, sanctificetur…
Что-то липкое коснулось груди, мазнуло крест-накрест, оставив на коже вонючий след. Этого Дан уже вынести не мог. Он открыл глаза и увидел прямо над
