с таким же названием, как и то, за которое его благословил Державин – «Воспоминания в Царском Селе». Пушкин, воображая себя «вновь нежным отроком, то пылким, то ленивым», обращается к благословенным лицейским годам и к воспоминаниям о славной эпохе Екатерины II:
И въявь я вижу пред собою
Дней прошлых гордые следы.
Ещё исполнены великою женою,
Её любимые сады
Стоят населены чертогами, вратами,
Столпами, башнями, кумирами богов,
И славой мраморной и медными хвалами
Екатерининских орлов.
Пушкин видит «призраки героев у посвящённых им столпов», среди которых прославленный полководец П.А. Румянцев, «перун кагульских берегов», и двоюродный дед поэта Иван Абрамович – «наваринский Ганнибал». Неоконченное стихотворение 1829 года явно перекликается по содержанию с написанным в лицейские годы, но более лаконично по форме, а по стилю уже не похоже на оды XVIII века.
Поэтичные виды Екатерининского парка не раз ещё привлекут внимание литераторов, живших и бывавших в Царском Селе. Много гимнов будет пропето царскосельским садам, пушкинские мотивы порою будут вольно или невольно звучать в новых стихах, но лишь когда со дня гибели великого поэта пройдёт более полувека, на фоне торжественных и элегических пейзажей русские поэты увидят дорогую сердцу фигуру загорелого кудрявого лицеиста.
Молодой Пушкин воспевал «средь блещущих зыбей станицу гордую спокойных лебедей», а стареющий В.А. Жуковский незадолго до смерти написал стихотворение «Царскосельский лебедь». Под сенью парка
…На водах широких,
На виду царёвых теремов высоких,
Пред Чесменской гордо блещущей колонной,
Лебеди младые голубое лоно
Озера тревожат плаваньем, плесканьем,
Белых крыл могучих, белых шей купаньем…
Дряхлеющий, но всё ещё прекрасный и величавый одинокий лебедь дичится молодых сородичей:
Лебедь белогрудый, лебедь белокрылый,
Как же нелюдимо ты, отшельник хилый,
Здесь сидишь на лоне вод уединенных,
Спутников давнишних, прежней современных
Жизни, переживши, сетуя глубоко,
Их ты поминаешь думой одинокой!
В этом покинутом всеми старом царскосельском лебеде Жуковский, остро чувствующий творческое одиночество в чуждом ему Бадене, символически видит себя, свою нелёгкую и славную судьбу.
Попав в заснеженный город, легко представить, как пожилой П.А. Вяземский, опираясь на трость, идёт в «Царскосельский сад зимою» (так называется стихотворение) «бродить с раздумием своим». Здесь
Под хладной снежной пеленою
Тень жизни внутренней слышна,
И, с камней падая, с волною
Перекликается волна.
В вечерней мгле пред глазами поэта
…много призрачных видений
И фантастических картин
Мелькают, вынырнув из тени
Иль соскочив с лесных вершин.
Может быть, среди этих призраков Вяземскому мерещилась
