забеременела ребенком, который вот-вот родится, здесь их место, здесь ее дом, Алида видит Сарай, где прожила вместе с Асле несколько месяцев, потом лодка огибает мыс, и теперь она видит горы, острова да шхеры, а лодка потихоньку скользит
вперед
Легла бы и поспала, говорит Асле
А можно? – спрашивает Алида
Само собой, говорит Асле
Завернись хорошенько в одеяла и приляг на носу, говорит он
и Алида развязывает один из узлов, достает все четыре одеяла, какие у них есть, перебирается на нос, хорошенько укутывается и лежит, слушая, как море плещет о лодку, и легонько покачиваясь на волнах, ей так тепло и уютно лежать здесь в этот холодный вечер, она глядит на ясные звезды, на круглую сияющую
луну
Ну вот, начинается жизнь, говорит она
Мы плывем в жизнь, говорит он
Вряд ли мне стоит спать, говорит она
А ты просто полежи и отдохни, говорит он
Здесь так хорошо лежать, говорит она
Вот и хорошо, что тебе хорошо, говорит он
Да, нам хорошо, говорит она
и слышит, как приходят-уходят волны, а луна сияет и ночь – словно дивный день, и лодка все плывет, на юг, вдоль побережья
Устал, поди, говорит она
Нет, сна ни в одном глазу, говорит он
а она видит перед собой мамашу Хердис, как та стоит да обзывает ее шлюхой, потом видит, как однажды вечером на Рождество мамаша Хердис входит в горницу с миской бараньих ребрышек, счастливая, красивая, добрая, без тяжкой боли, которая так часто ее мучила, а теперь вот она, Алида, ушла, даже не попрощалась ни с мамашей Хердис, ни с сестрой Улиной, просто забрала с собой провизию, сколько могла унести, сложила в две сетки, и деньги забрала, какие нашлись в доме, а потом ушла и никогда больше, никогда не увидит мамашу Хердис, это она точно знает, и дом в Пустоши наверняка видела в последний раз, и Дюльгью никогда больше не увидит, если б не уехала вот так, то пошла бы к мамаше Хердис и сказала, что никогда больше не станет ей в тягость, ни сейчас, ни позднее в жизни, уезжает она, кончено все меж ними, вот как она бы сказала, никогда больше не станут они мучить друг дружку, никогда больше не увидит она мамашу Хердис, как никогда больше не видела папашу Аслака, с тех пор как он пропал, она уезжает, чтобы никогда не вернуться, а коли бы мамаша Хердис спросила, куда они собрались, Алида бы ответила, что ей об этом и знать незачем, а мамаша Хердис сказала бы, что все равно хочет дать ей с собой немного провизии, и собрала бы харчей на дорогу, а после достала бы шкатулку, дала ей немного денег и сказала, что не хочет этак вот отпускать от себя дочь без денег да без харчей в широкий мир, ведь она, чай, никогда больше не увидит мамашу Хердис, и Алида открывает глаза и видит, что звезды пропали и ночь миновала, садится и видит Асле у руля
Проснулась, говорит он
Вот и хорошо, говорит он
И доброго тебе утра, говорит он
И
