минуты, я не заметила главного.
Она приблизилась к ней, позволяя ей рассмотреть ее глаза.
Они были… Такие глаза можно было буквально спутать с бледными и испорченными линзами. Нет. Тем, какими были глаза Санти, можно охарактеризовать назвать человека, практически полностью отказавшегося от Дара.
–Когда я проснулась за минуту до того, как открыла дверь, за которой стояла ты, я поняла, что Он отдалился от меня так сильно, чтобы она больше не чувствовала меня в этом городе. Моего присутствия и моего существования на этой горе. А чтобы она перестала даже смотреть за моим поместьем, Дару пришлось сделать самое страшное для меня.
Дар улыбнулся, что отдалось холодом в их груди.
–Ему пришлось полностью отказаться от меня. На глазах у Джессамины, чтобы та поверила в это. И раз здесь до сих пор, спустя сутки, ее нет, значит получилось все правдоподобно.
–Стоп-стоп-стоп! – Джесс вскочила. – То есть…
Санти кивала.
–Да, Джесс. Все именно так, – она взялась за ее руку, но Джессике было… Странно трогать ее.
Именно так, Джессика…
Сказал Он, продолжая то, чего, видимо стеснялась сказать сама Санти. Девочка все же села, понимая, что это финал разговора.
Мне пришлось Отвязаться от Санти на целые сутки… Не на час и не на два, а именно сутки… Я боялся, что Джессамина захочет проверить ее…
Подстроено ли это или нет…
Так, что да, Джесс… Ты поняла все правильно…
Джесс отвела глаза на пару секунд в сторону.
И вернула их, уже будучи готовой произнести.
–И… Как… Там?
Санти тихо засмеялась. Смешнее вопроса она и не слышала, особенно на эту тему.
Особенно, когда это произошло именно с ней…
–Нормально, Джессика Хайзенберг, нормально… – улыбалась она. – Умирать, может быть, и больно.
Улыбка резко сошла с ее лица.
–А вот уже быть мертвой… Целые сутки и без какого либо предупреждения…
Они резко почувствовали, что Дар увидел в этих словах конец фразы и решил также без предупреждения наконец начать уводить их к тому, что они и обсуждали.
К первому забытому воспоминанию, которое они должны были вспомнить вместе…
–Быть мертвой не граничит ни с какой болью.
Глаза их начали закрываться, а подушки дивана, на котором они сидели, наконец нашли себе применение.
–Быть мертвой не граничит уже ни с чем…
Глаза Джесс были полностью закрыты, а ее тело окончательно упало на диван.
–Лишь пустота, девочка…
Они принялись “вспоминать”, что произошло сутки назад.
–Лишь бесконечность, которую я вспомнила только сейчас…
Они принялись смотреть самое последнее, общее и забытое воспоминание.
К счастью, не первое, в котором они встретились впервые в жизни.
Тогда бы Джесс просто
