но когда она вернулась в исходное положение, в глазах Матвеича уже зажглись искорки разума.
– Отошел? – с сочувствием поинтересовался безжалостный Мишка.
По глубокому выдоху бомжа все поняли, что он отошел.
– Что произошло? – Никитин придвинул стул и по-ковбойски сел на него верхом напротив слесаря.
– Да что случилось! – воскликнул один из молодых оперативников. – Завалил он Верника!
Стариков повернулся к районным операм и приказал:
– Вышли.
– В смысле? – спросил один из них, прекрасно понимая, что им сказали.
– Я велел выйти, – еще тише, но уже с угрозой проговорил Игорь.
Когда за ними закрылась дверь, Александр снова спросил:
– Что произошло?
– Как выглядел? Лет пятьдесят, наверное, седина есть. Рожа такая гадкая, мерзкая. Перекошенная какая-то. Слюни текут. Ростом вот с него будет. – Матвеич показал пальцем со сломанным ногтем на Старикова. – Гад буду, как вспомню – жить не хочется. Глаза как у желтушника…
Глаза как у желтушника…
– Во что был одет?
– То ли плащ, то ли куртка, измятый весь. Только верхнюю одежду запомнил. Может, и не обратил бы внимания, да полы так странно торчали в разные стороны, словно картонные. Грязная, наверное, одежда-то.
Саморуков хотел было спросить, видел ли бомж какое-нибудь оружие в руках убийцы, но глянул в сторону Никитина и осекся. На лице начальника отдела выступила испарина.
Саша почувствовал, как начинает чуть учащаться пульс на висках, достал из кармана платок и спросил:
– Брови белесые, бесцветные, губы тонкие? Подбородок острый? Верхняя губа чуть выдается над нижней?..
Матвеич вскинул на Никитина удивленный взгляд.
– Точно.
Опера, привыкшие ко всяким закидонам своего шефа, не вмешивались и молча разместились, как на насестах, на столах районных оперативников.
– Лет пятьдесят, говоришь?.. – Саша задумался. – Точно, так и есть. Все правильно.
Немного поговорив с районными оперативниками, Никитин велел притормозить Матвеича до утра, установить его личность, прошлое и после отпустить на все четыре стороны. Садясь за руль, он снова вспомнил события тридцатилетней давности.
– Надо заехать или нет? – уже почти кричал в машине Стариков, прикоснувшись рукой к плечу Никитина.
Александр очнулся от забытья, развернулся с переднего сиденья к Старикову.
– Прости, Игорь.
Стариков вздохнул.
– Саша, я говорю, давай в психушку заедем к этому Русенкову. Душа у меня что-то не на месте. Такое впечатление, что он не больной вовсе. Я, скорее всего, шнягу гоню, потому что такое маловероятно, но мне кажется, будто мужик что-то сказать хочет и боится.
Никитин посмотрел на часы.
– Хорошо. Черников будет в ГУВД
