что старушка собралась с силами и постаралась побыстрее спуститься вниз. Лишь вдохнув полной грудью уличный воздуха, она успокоилась и почти сразу забыла о своем не очень приятном спуске с лестницы.
Клавдия Петровна вспомнила об этом через десять минут, когда удачно вклинилась в разговор со старушками, сидевшими у подъезда, и вновь увидела эту куртку.
Распахнулась дверь подъезда, и из нее вышел человек. Воротник его куртки был поднят.
Клавдия Петровна, повидавшая на своем длинном веку всякое, почувствовала, как ее обдало морозом. Не поднимая с колена руки, она перекрестилась на уровне живота.
На нее глянули мутные глаза. Их цвет определить было невозможно – лишь желтый ядовитый белок и черный зрачок, расширенный до предела. Человек лишь провел взглядом по Клавдии Петровне, но она мгновенно почувствовала тяжесть внизу живота и холод на сердце.
– Клава, что с тобой? – озабоченно закудахтала старушка, сидящая напротив. – Маша, ну-ка, достань немедля нитроглицерину!
Клавдия Петровна отмахнулась, встала и сказала:
– Должно, давление. Пойду до дому.
Подъем занял в два раза больше времени, чем спуск. Уже подходя к своей квартире, она различила то, чего не слышала, когда спускалась. На лестничной площадке едва слышно звучала музыка. Это означало, что дверь какой-то квартиры не прикрыта.
Любопытство перебороло страх.
Любопытство перебороло страх. Клавдия Петровна поднялась на этаж выше своей квартиры и с удивлением обнаружила, что приоткрыта дверь, за которой жил ее бесшабашный сосед Андрей Вирт. Гости в его квартире не переводились так же, как тараканы в хрущевке. Было удивительно другое. Дверь не заперта, а внутри, не считая музыки, которая, кстати, смолкла к моменту подъема старушки на этаж, стояла тишина.
И она вошла…
Клавдия Петровна не помнила, как добралась до своей квартиры, легла на диван и взяла в руку телефонную трубку. Очнувшись, она так и не смогла восстановить хронологию событий. Перед ее глазами, смешиваясь одна с другой, стояли две картины: истерзанный труп соседа и грязная куртка, исчезающая за углом дома. Посредине этого страшного импрессионистского наброска горели глаза, отливающие тухлым яичным желтком.
– Выходит, старая видела убийцу, не так ли? – подытожил рассказ Черникова Стариков.
– Этого никто не говорил, – возразил Никитин. – Она заметила лишь мужика, облик которого пошатнул ее нервную систему. Из этого не следует, что он – убийца, и нам надо главным принципом розыска избрать желтые глаза и серый плащ.
– Я про плащ вообще ничего не слышал, – заметил Черников.
– Стоп, ребята, – как всегда к месту вмешался в разговор Никитин. – Но эксперты уверяют, что смерть наступила не ранее семнадцати часов. Как я понял из твоего рассказа, старушка видела труп что-то около шестнадцати? Не в цвет тема.
